Однако дни были разные, хотя тянулись монотонно и однообразно. Горы заметно приблизились к ним, стали попадаться холмы. Подниматься на их пологие склоны было сплошным мучением, но спускаться с противоположного склона доставляло удовольствие, которое не могло омрачить даже сознание необходимости подыматься вскоре на следующий холм. Они очень экономно расходовали безвкусные пищевые концентраты, но уже были на грани истощения. Особенно Лизендир. Она очень много потеряла в весе, и Хану казалось, что сейчас она выглядела хуже, чем в тот день, когда он встретил ее на базаре. Казалось, это было годы назад, в далеком прошлом.
Шли дни, один за другим, лишенные всякого смысла. Единственное, что объединяло их с реальностью, — пакеты с пищевыми концентратами, количество которых непрерывно уменьшалось, да расстояние до гор, которое тоже сокращалось. Каждый вечер их фиолетовые тени становились немного ближе. Землетрясения случались чаще, притом более сильные. Горы занимали большую часть горизонта, вдвигаясь в небо острыми клыками вершин.
И вот, наконец, они подошли к краю пропасти. Они не заметили ее, пока не оказались совсем рядом. Противоположный край терялся в голубой дымке. Дна они тоже не могли рассмотреть из-за тумана, хотя в его просветах и казалось, что они видят серебристое русло реки. Они долго стояли на краю обрыва, глядя вниз. Если там есть река, то она течет на юг, к горам, хотя в них и не было видно никакого ущелья.
Лизендир смотрела вниз блестящими глазами:
— Воздух — вот что нужно мне. Если бы я снова могла дышать полной грудью! Я тогда спустилась бы вниз и умерла спокойно.
Голос ее походил на хрип.
— Я тоже, — заметил Хан. — Если бы нам удалось спуститься здесь!
Они начали спускаться, не теряя времени и не желая проводить еще одну ночь в мутной долине. Спуск был нелегок. Пологий склон становился все круче. Звезды высыпали на потемневшем небе, когда они решили остановиться.
Передохнув ночью, они стали спускаться снова. За день они проходили ничтожно мало, но упорно продолжали путь вниз. Каждый день воздух становился плотнее и теплее. Дышать стало легче. Тени удлинялись. Теперь у них всегда была вода: в камнях струилось множество источников. С водой они могли продержаться на пищевых концентратах дольше, но все равно было тяжело, особенно Лизендир. Все это беспокоило Хана. Сам он уже походил на скелет. Лизендир дошла до такой степени отчаяния, что стала говорить сама с собой. У нее появились галлюцинации.
