Меркуров, говорят, был склонен к мистике, а по части снятия посмертных масок он был главным в СССР. У Ленина снял, а у Сталина – не успел: умер на год раньше.
Меркуровские памятники иногда получают по лицу. Судьба многих из них незавидна.
Как-то в Интернете появилась эротическая азбука С. Д. Меркурова, отнюдь не рассчитанная создателем на посторонних зрителей, – но, судя по отношению публики к этим фривольным картинкам, они запросто могут стать классикой жанра и не потерять своей легкомысленной популярности через двести лет. А вот суровые гиганты, созданные Меркуровым, казалось бы, на века и воплотившие собой в неизреченной полноте образы отца народов, просуществовали всего несколько лет. Свергнут был ереванский колосс при помощи танков, взорван колосс, возвышавшийся над каналом имени Москвы. Даже встречавший посетителей Всесоюзной сельскохозяйственной выставки железобетонный Сталин, за которого скульптор удостоился своей первой по счету Сталинской премии, демонтирован еще при Сталине был – в силу недолговечности материала. А нового Сталина не успели воздвигнуть.
Вот и киевский Ленин недавно погиб.
И все-таки одному меркуровскому Сталину относительно повезло. Он хоть и уступил на постаменте место создателю Третьяковской галереи, но сам нашел себе во дворе этой же галереи убежище – стоит себе там в углу, в закутке, трех-с-половиной-метровый, гранитный, с не тронутым кувалдой лицом. Он словно хочет повторить судьбу шедевра Паоло Трубецкого – памятника Александру III на коне, переждавшего тяжелые для себя времена во внутреннем дворе Русского музея.
Знаменитая конная статуя Марка Аврелия, которой уже без малого две тысячи лет, была бы точно уничтожена в Средневековье, если бы ее по ошибке не приняли в Риме за памятник Константину Великому. Мне рассказывали о бюсте Сталина, которого принимали за бюст Орджоникидзе, и это спасло ему в свое время жизнь. Иногда памятникам полезно прикидываться.
Как бы ни отличались российские города один от другого, почти в каждом можно забрести в такое место, что уже и не поймешь, где ты – в Москве, Питере, Пскове, Челябинске? На картах городов такие территории обычно закрашивают одинаково серым негостеприимным цветом, это промзона. Речь идет не о крупных – часто не похожих на другие – промышленных предприятиях, действующих или не– (куда без пропуска все равно не пройти), а о всегда обширных городских проплешинах, обычно примыкающих к железнодорожным путям. Низкорослые строения, будто стесняясь неказистости, прячутся за деревянными заборами, стенами из бетонных плит, – гаражи, мастерские, пункты сбора цветного металла, базы, склады.
