Большинство наших дивизий растянулось тонкой цепочкой на 400 километров вдоль низкого левого берега Днепра, широкого в этих местах. Вместе с плавнями и протоками у Херсона он разлился километров на десять. 24-я гвардейская дивизия оборонялась на огромном участке в 200 километров. Противник делал попытки переправиться через Днепр и разведать боем наши силы.
Ночью меня разбудил продолжительный телефонный звонок.
— Какие у вас сведения о двадцать четвертой? Прошу немедленно ко мне! — отрывисто проговорил командарм и положил трубку.
Не успел я выйти на улицу, как подбежал офицер штаба артиллерии и доложил, что на Кинбурнской косе высаживается какая-то крупная часть противника. Я мысленно представил себе конфигурацию фронта обороны нашей армии: справа — крупная никопольская группировка гитлеровских войск, слева, в Крыму — двухсоттысячная 17-я немецкая армия. Можно было ожидать пусть авантюристического, но все же опасного удара по нашим тылам с севера и юга. Что же касается высадки противника на Кинбурнской косе, то этого мы не предполагали. И если такой десант появился, то, по-видимому, он высажен с очень ограниченной целью.
С этими мыслями я и пришел к командарму. У него уже был начальник штаба полковник Левин.
— Что мы можем дать командиру двадцать четвертой дивизии генералу Саксееву? — нервно спросил Захаров и, не ожидая моего ответа, приказал: — Срочно снимайте с херсонского направления ваш армейский тяжелый артполк и отправляйте его на Кинбурнскую косу.
Однако херсонское направление мы не могли оставлять без дальнобойной артиллерии. До косы двести пятьдесят километров, а Херсон рядом. Кто его знает, как будут разворачиваться события. Поэтому Захаров согласился с нашими доводами и оставил 1095-й артполк на месте.
Утром мы получили исчерпывающую информацию из штаба 24-й дивизии. Оказывается, на западной оконечности косы сохранился небольшой гарнизон противника, хотя все считали, что немцев там нет. В трех километрах от этого гарнизона, в Покровских Хуторах, располагалась наша стрелковая рота с двумя полковыми пушками, входившая в 70-й стрелковый полк 24-й дивизии. Отсюда разведчики хорошо просматривали Днепро-Бугский лиман, по которому двигались немецкие караваны, вывозившие грузы из Николаева. Командир роты, беспокойный, инициативный старший лейтенант, поставил у берега два орудия и приказал открыть огонь. Два катера и несколько барж затонули. Окрыленные успехом, наши бойцы не давали спуску гитлеровцам и не пропускали ни одного судна без обстрела.
