Да, то были тяжелые дни. Бойко рассказал о них перед строем. Вот как все произошло.
Манштейн спешил на выручку к окруженной в Сталинграде группировке фон Паулюса. Впереди могучей лавиной шли танки. На направлении главного удара врага нашу артиллерию поставили на прямую наводку. Развернулся и 1095-й армейский пушечный артиллерийский полк под командованием подполковника А. С. Ярошенко. Едва забрезжил рассвет, как с наблюдательного пункта подали команду «К бою по танкам!». Семь раз танки неприятеля атаковали пехотинцев, постепенно приближаясь к позициям тяжелой артиллерии. Но ни один расчет не отошел. Темп огня нарастал: вместо двух выстрелов в минуту хорошо слаженные расчеты давали по три. Метко било по танкам и орудие Распоркина, выводя из строя одну машину за другой.
Но выбывали и наши артиллеристы. Ранен заряжающий. Упал наводчик, сраженный осколком. Орудие замолкло. Распоркин кинулся к панораме, заменил наводчика, и пушка вновь заговорила. И вот вдали взметнулось пламя над танком. Снаряд угодил в цель.
Противник, взбешенный большими потерями, бросил в атаку на артиллерийские позиции свою пехоту. Гитлеровцы двигались с трех сторон, стараясь наверняка и окончательно разделаться с батареей. Пришлось на время прекратить стрельбу из орудий и переключиться на пулеметы. Распоркин давно уже возил на прицепе «максим», прихватив его где-то на обочине фронтовой дороги на всякий случай. И вот этот случай наступил. Укрывшись за бруствером, сержант стал поливать вражескую пехоту свинцовым огнем. Атака неприятеля была отбита…
Молодые офицеры с интересом слушали Бойко. А Распоркин нервничал: он не любил, когда его хвалили. Вот и теперь не вытерпел:
— Товарищ майор, извините, не один я так действовал. Хорошо тогда дрались Ишутин, Еременко, Рыбак, Зайцев. Вот здесь стоят бывшие командиры орудий Иван Гонтарь, Григорий Пономарев. У них гораздо лучше получалось. О них и расскажите.
Слушая младшего лейтенанта Ф. П. Распоркина, я с радостью смотрел на этого коренастого крепыша. Его красивое загорелое лицо нисколько не портили шрамы на виске и щеке.
— А как вы смотрите на то, чтобы вернуться на курсы? — спросил я Распоркина. — Будете там помогать майору Бойко учить людей.
— Что вы, товарищ генерал, какой из меня помощник по учебной части. Очень прошу отпустить в полк. К пушкам тянет.
В словах младшего лейтенанта звучала такая страстная просьба, что я не мог отказать ему.
Позже мы не раз встречались с Распоркиным во время горячих боев за Донбасс и Крым. Помню ночь на 9 апреля. Шла подготовка к прорыву третьей позиции противника за Турецким валом. Командование рискнуло выдвинуть 152-мм пушки-гаубицы ближе к пехоте, чтобы сопровождать ее, как говорят, огнем и колесами. Переброска к переднему краю громоздких орудий с помощью тихоходных тракторов не сулила нам ничего хорошего. По ним даже ночью можно бить без промаха. А что же будет утром? Эти мысли не давали мне покоя. Оставалось рассчитывать на находчивость и смекалку артиллеристов. И они не подвели. Распоркин нашел надежные пути подъезда, а глубокую воронку превратил в хороший орудийный окоп. На рассвете взвод младшего лейтенанта удачными попаданиями уничтожил несколько дзотов, блиндажей и других укреплений противника. Пехота, чувствуя действенную поддержку артиллеристов, устремилась вперед к Ишуни.
