— Что там случилось? — заинтересовался Семен Константинович Тимошенко.
— Танковый корпус СС в четвертый раз атакует наш правый фланг, — спокойно ответил Крейзер. — Командир тридцать третьей гвардейской дивизии генерал-майор Селиверстов смертельно ранен. — И, немного помедлив, закончил: — Разуваева и Стрельбицкого прошу отпустить. Они примут меры.
— Действуйте по своему усмотрению, — сказал маршал.
Крейзер встал, подошел к нам и сообщил как о чем-то обыденном:
— Чанчибадзе доложил, что эсэсовская танковая дивизия «Райх» снова вклинилась в оборону тридцать третьей и рвется к переправам через Миус.
«Если 33-я не отсекла пехоту противника, — подумал я, — танки через полчаса выйдут к переправам. Это всего в двух километрах отсюда».
Взглянул на Крейзера. Яков Григорьевич умел сохранять самообладание в любых условиях. Конкретно и неторопливо, без нервозности, он излагал свой план отражения нового натиска неприятеля. Начальник штаба армии генерал-майор Разуваев внимательно слушал его, уточнял отдельные распоряжения, делая заметки в блокноте.
— Распорядитесь резервом, — говорил командующий Разуваеву. — Узнайте у Чанчибадзе обстановку. Прикажите генералу Миссану подготовить двадцать четвертую дивизию к вводу в бой.
— Что у вас осталось в противотанковом резерве? — обратился Крейзер ко мне.
— Сто тринадцатый истребительно-противотанковый полк, три часа назад выведенный из боя.
— Прикройте переправы и сразу же создавайте себе новый резерв… И поскорее возвращайтесь. Желаю успеха.
Мы быстро отправились на места, чтобы ускорить выполнение срочного распоряжения.
— Не знаю даже, что еще вывести в резерв. Вся истребительная и дивизионная артиллерия в действии. Легкие пушки из дивизий не возьмешь, на них держится противотанковая оборона, — сокрушался я.
— Гаубицы, гаубицы бери, Иван Семенович! Они у тебя на «студебеккерах». Любо было глядеть, как вчера артиллеристы раскалывали танки пополам! — успокаивал меня Разуваев.
— Да, но какой ценой?..
— Но ведь мы не на параде, дорогой мой. Надо воевать. И не просто воевать, а побеждать. И я верю — победим! — вдохновенно закончил он.
Когда подходили к блиндажу Разуваева, из двери выскочил комендант штаба без фуражки, с растрепанными волосами. Он кричал своему помощнику:
— Бери две роты из охраны штаба и бегом на опушку леса! Занимай оборону!
— Спокойно, спокойно, майор, — широко улыбаясь, сказал Разуваев. — Вы потеряли фуражку.
Комендант пытался что-то доложить, но генерал перебил:
