С кургана мы хорошо видели, как через траншеи, занятые пехотинцами, стреляя холостыми снарядами, переваливали танки.
Все шло хорошо. Танки «обкатали», как говорили командиры, одну роту и отошли. Пока они разворачивались и готовились к очередной «атаке», траншеи заняла другая рота.
— Двинулись, — тихо бросил кто-то, глядя на танки, грозно устремившиеся вперед.
— Посмотрим, как будут вести себя хлопцы, — отозвался комдив.
Когда первая машина, сотрясая землю и поднимая облака пыли, подходила к траншее, мы заметили, как перед самым танком поднялся во весь рост длинноногий боец и, нелепо размахивая руками, побежал в нашу сторону. За ним выскочили еще несколько человек. Обкатка сорвалась.
Мы с Кошевым поспешили к этой роте. Командир полка возмущенно кричал на длинноногого бойца, понуро стоявшего перед ним. Комдив подошел, хмуро сказал полковнику:
— Нечего его ругать. Разъяснить надо, что если бы это был немецкий танк, то он всю пулеметную очередь всадил бы бойцу в спину. — И затем обратился к солдату, положив ему руку на плечо: — Ну что, браток, перепугался?
— А как же не испугаться, когда окоп мелкий, а танк прямо на меня идет. Задавило бы, если б я не выскочил.
Молодое, безусое, с веснушками и вздернутым носом лицо солдата покрылось потом. Кошевой сделал знак танкисту и пригласил солдата:
— Пойдем, браток, посмотрим, чего же ты испугался. Покажи, как ты лежал в окопе.
Тут оказалось, что бойцы боятся ложиться на дно траншеи. Кошевой спрыгнул в окоп и лег рядом с солдатом. Танк взревел и направился точно на то место в окопе, где лежали комдив и боец. Под гусеницами осыпалась земля. Когда танк прошел траншею, комдив и солдат поднялись, отряхнулись.
— Жив? — с улыбкой спросил генерал солдата.
Тот, виноватый и счастливый, с благодарностью смотрел на Кошевого.
— И вовсе не боязно теперь. Спасибо.
— Ну вот, а ты боялся… Но черт-то и не так уж страшен… Иди и скажи это другим.
Комдив смотрел вслед уходящему солдату, довольный удачным уроком. Обращаясь к командиру полка, он, как бы между прочим, заметил:
— А вот теперь подходящее время предупредить новичков, что в бою такие проступки, как бегство с позиции, караются жестоко.
Занятия продолжались. Увидев, что окопы действительно мелкие, я спросил Кошевого:
— Почему не учите на окопах полного профиля?
Комдив хитро сощурил глаза и, посмеиваясь, сказал:
— В окопах полного профиля каждый дурень усидит, а в мелких лежать действительно страшновато. Вот сейчас я лежал в метровом окопе. Танк стал переваливать через него. Чувствую, на спину что-то легло, сердце так и екнуло. Это гусеница отвалила кусок чернозема. А часто ли в бою пехотинец будет пользоваться глубокими траншеями? Очень редко. Вот я и хочу приучить новичков не бояться танков в самых мелких окопах.
