Георгий рассеянно кивнул.
Борис взглянул на него с подозрением:
– Погоди… ты что, и про Лео Таксиля ничего не слышал?
– Ну почему, слышал, – признался Георгий. – Правда, в общих чертах, что доходило. Специально не интересовался.
– У меня просто нет слов! – всплеснул руками Борис. – Ты в какое время-то живешь! Сейчас кто владеет информацией, тот владеет миром. А ты даже не удосужишься узнать чуть больше, чем «доходило».
– Ну ладно, ладно, – миролюбиво пробормотал Георгий, отчего-то чувствуя вину. – Расскажи мне, я правда что-то упустил этот момент.
– Ну, вообще-то, к нему давно уже с подозрением относились. Сам понимаешь, от того, кто пишет всякие памфлеты про церковь да Библию высмеивает, ничего хорошего ждать не приходится.
– Я видела его иллюстрации, да, – кивнула Мария. – Нельзя не признать, забавно. Глупо – но забавно.
– Согласен, – кивнул Борис. – Но не говорите, что вы не слышали о его разоблачении масонства. Об этом же писали все газеты!
– Видимо, мы какие-то разные газеты читали, – пожал плечами Георгий. – Да даже если бы и читали те… я же вижу, что у тебя свои источники информации. Делись уж, не томи.
Борис наклонился вперед, переплел пальцы и начал веско, рассудительно, словно красуясь своими знаниями:
– Первоначально Таксиля знали как противника папства. Все эти картинки, памфлеты… Лет восемьдесят назад он бы получил срок, но в восьмидесятых на это уже смотрели сквозь пальцы. И вдруг этот самый Лео, насмешник, для которого, кажется, нет ничего святого, объявляет, что переходит в католицизм. И вообще отрекается от всего, что говорил и делал раньше: простите, был не прав, раскаиваюсь…
– И что, все так ему и поверили? – с подозрением спросил Родин.
– Ну не все, – кивнул Борис. – Кое-кто от церкви считал, что это какая-то его новая задумка и что в итоге он выставит их в дурацком свете. Но Таксиль так яро уверял всех в искренности своих намерений, так бил себя в грудь, что ему в конце концов поверили.
Мария улыбнулась:
– Главное, быть убедительным.
– О да! – махнул руками Борис. – А Таксиль, судя по всему, был лучшим из тех, кто умеет убеждать. Но если какие-то подозрения и оставались, то они развеялись после того, как он начал разоблачать масонство. Мол, на самом деле те поклоняются Сатане, совершают черные мессы…
– А разве это не был секрет Полишинеля? – спросила Мария. И, стушевавшись под недоуменными взглядами братьев, поспешно добавила: – В том смысле, что ведь это было уже не первое срывание покровов.
