– Эвона, как собаки брешут!
Остальные хохотнули в ответ. Сахалинские каторжники, охотники и вольнопоселенцы, составлявшие партизанский отряд, были люди сплошь, по материковым меркам, лютые. Видавшие смерть, многие убивавшие сами. После жизни на каторге их тяжело было испугать даже адом. Вместо страха они находились в предвкушении того, как всадят наконец в подлого противника, осыпавшего их снарядами, пулю или штык.
– Без команды не стрелять! – тихо скомандовал Гротто-Слепиковский и поднял левую ладонь в перчатке. На насыпи заерзали, прицеливаясь. Пальцы напряглись на спусковых крючках. Первые японские солдаты, опасливо пригнувшись, уже показались из бора, стали видны одинаковые усы подковкой, короткие винтовки с примкнутыми штыками. Часть нападавших застряла в куче валежника, другие медленно шлепали по болоту. Задние наперли на передних, откуда-то с тыла офицер спешно принялся раздавать гневные указания, и в этот момент капитан резко опустил руку и крикнул:
– Пли!
С редута грянул дружный залп. Все заволокло дымом. Первая линия японского десанта упала, кто ничком, кто навзничь, вторая сильно поредела. Оставшиеся залегли на границе елового бора и бегло отстреливались. Пули зашлепали об насыпь. Защитники лагеря отвечали редкими выстрелами, патронов оставалось по двадцать штук на брата, мазать было нельзя. Внезапно Борис хлопнул младшего брата по плечу:
– Енька! Туда смотри!
Там, куда указывал Борис, Родин разглядел японский пулеметный расчет, волокущий свое тяжелое орудие по заболоченному склону сопки. Георгий коротко кивнул в ответ и взял пулеметчиков на прицел. Сощурил зеленый глаз, набрал в легкие воздуха, выдохнул немного и плавно нажал на спуск. Один из японцев споткнулся и покатился вниз. Второй спрятался за пулеметный щиток и принялся торопливо заправлять ленту. Родин выстрелил еще раз – пуля ударила о металл. Еще выстрел – снова промах. Георгий сжал зубы от досады.
Японец, с трудом совладав с лентой, выпустил длинную косую очередь по окопам. Раздались крики и стоны раненых. Родин снова прицелился, изо всех сил стараясь сконцентрироваться, но в этот момент пулемет затих. Чья-то пуля угодила японцу в глаз, невероятным образом попав в прицельный просвет пулеметного щитка. Георгий удивленно покрутил головой в поисках волшебного стрелка и увидел, как с соседней позиции ему подмигивает заросший волосами, словно леший, Карабанов.
Охотник хотел что-то сказать, но в этот момент получил пулю в затылок, ткнулся лицом в стенку окопа и сполз на дно. Японцам удалось проплыть в Тунайчу с моря через узкий пролив, и теперь два баркаса, заполненные солдатами в песочной форме, заходили со стороны озера в тыл партизанам, поливая их свинцом. Но у Гротто-Слепиковского уже был готов ответ – не прошло и полминуты, как на северном редуте возник пулемет «Максим» – единственный козырь отряда.
