– Мне тоже приятно с вами познакомиться, – бросаю я через плечо.
– Александер.
Он останавливается:
– Угу?
– Да, – исправляет мистер Спенс, и челюсти Ксандера напрягаются.
– Да? – чеканит Ксандер.
– Через четыре недели твоя мама проводит благотворительный вечер. Твое присутствие обязательно. И к тому вечеру листовки должны быть готовы.
Мы выходим в коридор, и Ксандер говорит:
– Надеюсь, ты делаешь заметки. Я гораздо лучше тебя умею бесить свою семью.
– Делаю. – Ксандер – последний человек на Земле, с которым моя мама (в его случае – папа) разрешила бы мне встречаться или играть в отношения. Конечно, сначала маме надо об этом узнать. Но вот где мы расходимся – я не использую Ксандера. – Подробные заметки. Когда мама говорит мне что-то сделать, – указываю за спину на дверь, из которой мы только что вышли, – я дуюсь и веду себя как избалованный ребенок.
– Так грубо. – Он одаряет меня полуулыбкой, которая злит: – мой саркастичный ответ был достоин по меньшей мере полноценной улыбки.
Он нажимает кнопку «Вниз» на панели лифта.
– Итак, хочешь ли ты в будущем стать фотографом?
– Может быть.
– Я решил, что тебе понравится. Ты сказала, тебе нравится наука, а ученые должны быть наблюдательными и подмечать даже самые мелкие детали. Тебе это хорошо удается, а эти же качества необходимы, когда смотришь сквозь объектив.
Я с удивлением гляжу на него.
– Что? – спрашивает он.
Понимаю, что пялюсь на него, поэтому отворачиваюсь и смотрю на наше размытое отражение в золотистых дверях лифта.
– Я… спасибо… что заметил.
Он пожимает плечами:
– Я пытаюсь найти то, что тебе действительно понравится. Теперь твоя очередь.
– Да. А поскольку мы подбираем профессию по личным качествам, думаю, мне нужно найти тебе что-то связанное с глажкой футболок или использованием кучи средств для ухода за волосами.
Он проводит рукой по волосам:
– Я использую их совсем немного. – Мы приезжаем вниз. – Значит, в следующую субботу в то же время?
Я мысленно пытаюсь представить наш календарь в магазине, но никак не могу вспомнить, вписаны ли на этот день посиделки.
– Угу… да, – исправляюсь и улыбаюсь ему, давая понять, что мне тоже не понравилось, когда его отец одернул его. – Мне подходит.
Мы ждем, когда подгонят машину.
– Ох, и надень свою самую ужасную одежду.
