– Это он так сказал?
– Нет. Но… Как такое вообще можно знать наверняка? Даже если он поклянется, что в любом случае встречался бы со мной, мы никогда не узнаем правду, он ведь знал обо всем, и теперь мы ничего не можем доказать.
Скай берет меня за руку:
– Не все нужно доказывать. Может, стоит просто ему поверить.
– А что насчет мамы? Ей тоже стоит поверить? Она лгала мне всю жизнь! И я злюсь. И чувствую себя виноватой за то, что злюсь, ведь она больна! – Падаю спиной на диван и смотрю в потолок.
– Понимаю. Я бы тоже злилась. Но ты не думаешь, что они должны знать о ее болезни?
– Кто?
– Ее родители.
Киваю. Она права.
– Сможешь завтра позвонить Ксандеру и узнать их телефон?
– Ты не хочешь с ним разговаривать?
Прижимаю ладони к глазам:
– Нет. И пожалуйста, не рассказывай ему, что с мамой. Меньше всего мне сейчас нужно, чтобы он жалел меня и пришел навестить из чувства вины.
– Да, конечно, я все сделаю. – Скай сползает на пол и кладет голову на диван рядом с моей. – Почему бы тебе не попытаться поспать? Я посижу на телефоне.
– Не могу спать.
– Хочешь, позову Генри? Он может сыграть на гитаре. Может, отвлечет тебя ненадолго.
– Сейчас половина четвертого. Ты не думаешь, что он спит?
Скай проверяет время на телефоне.
– Вряд ли. Он полуночник.
– По-моему, ночь заканчивается в два. Значит, он ранняя пташка.
– Почему ночь заканчивается в два?
– Не знаю. Это самое позднее, когда я ложусь спать, поэтому в это время заканчивается ночь.
Скай смеется и отправляет эсэмэску:
– Если ответит, значит, не спит; если нет, то спит.
– Ого, прям научный способ выяснить, спит человек или нет.
Она шутливо теребит мои волосы:
– Рада, что ты не утратила свой сарказм.
* * *
К утру я решаю, что Генри хороший парень. Рада, что Скай за его весьма своеобразной внешностью сумела разглядеть добрую душу. Я засыпаю под его игру на гитаре.
Когда открываю глаза, вижу, как на другом конце комнаты Скай разговаривает по телефону. Сонливость снимает как рукой, вскакиваю с дивана и чуть не спотыкаюсь о Генри, который спит на полу. Она замечает, что я иду к ней, и, качая головой, машет мне рукой. Затем произносит одними губами: «Ксандер», я тут же разворачиваюсь и падаю на диван. Надеюсь, она без особых проблем узнает о бабушке с дедушкой, а потом он может полностью вычеркнуть меня из своей жизни.
– Нет, – говорит Скай. – Она спит.
Сколько времени? Тянусь вниз и поворачиваю часы на запястье Генри, чтобы взглянуть на них. Половина одиннадцатого. Ого! Я проспала не меньше пяти часов. Тогда почему мне до сих пор кажется, будто меня шандарахнули битой по лицу? И почему Скай все еще говорит по телефону? Сколько времени нужно, чтобы записать номер телефона и адрес?
