– Ваш великий ученый Авиценна мог бы стать украшением любого двора и оказать помощь любому правителю.
Визирь склонил голову в знак согласия:
– О, да! Этот человек мог бы стать великим и почитаемым мудрецом, если бы не один порок, который он в себе носит.
Посол изобразил удивление и театральным жестом коснулся рукою своего тюрбана:
– Как можно говорить о пороке в столь светлой голове?
– Его голова действительно средоточие мудрости, но его сердце полно гордыни!
Какое-то время мужчины сидели молча, созерцая хрустальные капли воды искусственного водопада в саду. Визирь подставил руку под прозрачную струю и спросил:
– Ваш правитель хотел бы украсить двор таким светилом, как Авиценна?
Посол закатил глаза и простонал:
– Мой правитель еще слишком молод, чтобы думать о подобных вещах, но я полагаю, что общение с таким известным человеком пошло бы ему на пользу.
И про себя добавил: «Да и тебе было бы проще восстановить свой авторитет!». Визирь словно прочитал его мысли.
– Это пошло бы на пользу всем. И как, вы думаете, мы сможем привлечь Ибн Сину в Джур-джан? Ведь здесь он осыпан милостью хорезмшаха!
– Милость правителя – это ветер, который может смениться в любой день. В моей свите есть человек, для которого открыты все почерки. Никто не сможет отличить написанное им от руки самого владельца.
Визирь вынужден был проявить негодование:
– Подделка?! Это карается…
Посланник примирительно улыбнулся визирю:
– Не слишком строго, и лишь в том случае, если обман раскроется. Мой человек напишет правителю Джуржана письмо от имени Ибн Сины, в котором попросит помощи и покровительства. Как вы понимаете, в этом нет ничего предосудительного. Получив такое письмо от известного врача, мой правитель сразу же согласится его принять. И тут уже свободная воля самого Ибн Сины решать, ехать ли ему в Джуржан или оставаться здесь, в Ургенче.
В Джуржане удивились странному выбору амбициозного врача, ведь Хорезм был процветающим городом, сосредоточием учености и культуры, которую щедро оплачивал Мамун. Что могло заставить Авиценну оставить Хорезм и отправиться не в столь же роскошный город, как Хамадан или Исфахан, а просить о месте в Джуржане? Помучившись этим вопросом с неделю, правитель Джуржана отправил ответное письмо Авиценне, в котором давал согласие на прием столь известного человека и оказание ему всяческой помощи в путешествии, которое было небезопасным в эти времена.
Визирю стоило немалых денег, чтобы ответ правителя Джуржана принесли Авиценне во время одной из ученых бесед с шахом. Любопытный Мамун тотчас поинтересовался, что означает это письмо от чужого правителя. Авиценна терялся в догадках:
