На горбатом мосту | страница 26



Долго мнёшь сигарету в негнущихся, медленных пальцах,
Но пространство двора, водосток и слепая стена
Провисают канвою на плохо подогнанных пяльцах.
Перспективу теряют и резкость и странно-легко
Истончаются, рвутся, глубинным толчкам отвечая…
И вскипает июль. И плывёт высоко-высоко
Над смеющимся лугом малиновый звон иван-чая.

«Как ты нелеп в своём мученическом венце!…»

…и Цинциннат пошёл среди пыли и падающих вещей… направляясь в ту сторону, где, судя по голосам, стояли существа, подобные ему.

В. Набоков. «Приглашение на казнь»
Как ты нелеп в своём мученическом венце!..
Нужно было тренировать почаще
Общее выражение на лице,
Притворяться призрачным, ненастоящим.
Шаг с тропы – и проваливается нога,
Чья-то плоская шутка – мороз по коже.
Каждое утро – вылазка в стан врага.
Вечером жив – и слава тебе, Боже!
Осторожнее! Ведь и сейчас, может быть,
Жестом, взглядом ты выдаёшь невольно
То, что ты действительно можешь любить,
То, что тебе в самом деле бывает больно.
Вещи твои перетряхивают, спеша.
Что тебе нужно? Ботинки, штаны, рубаха…
Это вот спрячь подальше – это душа,
Даже когда она сжата в комок от страха.
Над головами – жирно плывущий звук:
Благороднейшие господа и дамы!
Спонсор казни – салон ритуальных услуг!
Эксклюзивное право размещенья рекламы!
И неизвестно, в самый последний миг
Сгинут ли эта площадь, вывеска чайной,
Плаха, топор, толпы истеричный вскрик —
Весь балаган, куда ты попал случайно.

«Когда собаки потеряют след…»

Когда собаки потеряют след,
Поскуливая зло и виновато,
Я сквозь туман сырой и клочковатый
В ветвях увижу чуть заметный свет.
Я сплюну кровь и посмотрю туда,
Где месяц опрокинул коромысло
И волчья одинокая звезда
На паутинке каплею повисла.
И я прижмусь к шершавому стволу —
Ко всей своей неласковой отчизне
И вдруг услышу славу и хвалу
Создателю – в дыханье каждой жизни.
И я заплачу, веря и любя,
На все вопросы получив ответы.
И улыбнусь. И выдохну – себя
Навстречу ослепительному свету.

Эксперимент

На что дан свет человеку, которого путь закрыт и которого Бог окружил мраком?

Книга Иова (III, 23)
…И раскачивается вечерами
Колокольная медь
В тёмной и гулкой груди.
И память
Ворочается, как медведь,
Чтобы в ночи навалиться тушей
и задавить…
Но в шесть
Утро последний окурок тушит
О подоконную жесть.
Резкий вдох.
Будильнику вторя,
Чайник даёт свисток.
С ночи застрявшим шершавым горем
Давится водосток.
Выдох.
И время, сгорая, мчится
С грохотом.
Лишь сквозняки
Всё перелистывают страницы
Логике вопреки.
Он смолил беспрестанно. Он запросто мог