О ней говорят: кривда
А она и так уж почти не дышит
Стоит на коленях
Захлебнувшись нефтяным минетом
Дрочит
Покойнику из Афгана
Минувшим летом.
Нет, ну кто это вынесет?
И кто это видит и слышит?
Христос говорил мне сегодня:
Ты точно со Мной?
Я, знаешь ли, сомневаюсь,
Ты точно со Мной?
Точно ли ты Меня помнишь?
Ты давно не ходила к причастью
И довольно формально – на исповедь.
Только пьешь корвалол всё.
И маленький алкоголь слишком часто.
Я Ему отвечаю: не сомневайся.
Но только дьявол,
Он тоже, знаешь,
Умеет своё. Много гитик.
И он в мозги запускает когтистые когти.
И иногда я сразу не понимаю
Его уловок.
Но только я точно знаю:
Он есть,
Как и Ты.
Но вас не всегда видно.
Я не знаю, как остальные,
Но я и мои близкие —
Это мосты От ада до рая
За 5 минут человеческой жизни
(голос, Николай Трубач подает голос,
а за ним Людмила Улицкая:
5 минут, осталось 5 минут
на перроне у вагона
только 5 минут)
было обреченное обратное абрекское откровение
посреди алкоголического:
как сгладить, убояться
белый удар за Ойкуменой
все ясно видно
во все стороны света
и этот ужас
ни с чем не сравнится
как продавленная глазница
копытом Олегова мерина
человеческая пшеница
зазеркальная
как Анима
Алексея Балабанова
является только теми,
ромалы,
кто убит под Ревелем,
подо Ржевом,
воскресшая
будучи сверхдержавой.
У художника смех и слёзы так близко.
И кровь стыла в жилах,
стояла в бронежилетах, убоина
воображаемая
молодая дочь неизвестного воина
Трудно ходить между нечистью
И Вашим Высочеством —
Дочь говорит Ему.
Когда Ты называем по Отчеству,
Но окликаем нечистью
И нечисть имеет право на Твое имя
И Отчество
И искалеченное могущество,
Гавкает,
Но боится
Из-под плетня,
Как вдова-солдатка.
Но Ты не забывай меня,
Как я Тебе ни гадка.
Вроде бы Ты еще терпишь
И во сне удивляешься
Привыкаешь
И уже не помнишь
И окликаешь, просишь по имени
Только Мать
Твою Заступницу
