И выдумал Папа Юлий II индульгенцию. Ватиканцам должно было понравиться это изобретение Папы, повышавшее уровень комфорта и политкорректности в общении с Церковью: во-первых, не надо было тащиться в собор и вымаливать там у Бога прощение, а во-вторых, отпадала необходимость рассказывать в церкви про свои прегрешения незнакомым людям. При покупке индульгенции все грехи аннулировались, и можно было грешить по-новому – пока тяжесть вновь накопившихся грехов не заставит подумать о покупке следующей индульгенции. При самых оптимистичных взглядах на греховность человека, всё равно выходило, что деньги на собор св. Петра должны были собраться довольно скоро.
Был в то время в германских землях хитрый мужичок, Лютером прозывавшийся. Прознал он, для чего индульгенции сии выдуманы, не по нраву пришлась ему эта затея: собирать в его родной Германии деньги на амбициозный проект, который будет осуществлён в далёкой Италии – вряд ли много немцев увидят его. И вот что Лютер придумал: в октябре 1517 года (он прибил к дверям собора в Виттенберге свои 95 тезисов, в коих раскритиковал индульгенцию. Расчёт был верным: не шибко грамотный, но весьма обстоятельный немецкий бюргер, не вникая в смысл написанного, должен был проникнуться масштабностью и основательностью проделанной работы. Ожидания оправдались – с каждым днём количество сторонников Лютера возрастало, и скоро уже большая часть Германии была увлечена идеями виттенбергского профессора.
Когда из германских земель резко сократился поток денег от индульгенций, папский престол весьма озаботился сложившимся положением. Но к тому времени изобретатель злосчастной индульгенции Папа Юлий II своевременно умер, предоставив решать проблему своему преемнику – Льву X. Тот не даром прозывался Лев – был нрава сурового и решительного. Намереваясь пресечь опасные брожения в Германии, новый Папа прорычал: «Призвать немедля пред очи мои этого еретика Лютера! Ужо я его на огоньке-то подкопчу!». Следует заметить, что практика копчения на медленном огне папским престолом своих оппонентов – от какой-нибудь сельской ведьмы до ректора Пражского университета Яна Гуса – была к тому времени освящена многовековой традицией.
Но Лютер почему-то отказался ехать в Ватикан, а от посланных за ним судебных приставов ловко скрывался, пользуясь крайней раздробленностью Германии. В то время как иноземные приставы застревали на каждой из миллиона границ, выправляя себе визы, Лютер, пользуясь знанием местности и германского языка, быстро перемещался из одного курфюршества в другое.
