Семен Исаевич сразу же определил подделку и подумал, что магазин могут ждать серьезные неприятности. Однако вычленил в речи клиентки важный момент и переспросил:
– Анжелика Георгиевна, вы сказали, что вас обслуживала другая продавщица?
– Другая, – уверенно подтвердила Володарская.
– Вот та? – удивленно спросил Семен Исаевич, кивнув на девушку из отдела столового серебра, которая испуганно наблюдала за происходящим.
– Нет, конечно! – отмахнулась Лика, мельком взглянув на вторую продавщицу. – Я же не ложки покупала!
– Да, но кроме этих двух девушек никто сегодня в магазине не работал! – проговорил Семен Исаевич, чувствуя, что вряд ли его аргументация подействует на разбушевавшуюся клиентку.
– Это уж я не знаю…
И тут директор увидел, что глаза продавщицы Агеевой предательски забегали.
– Агеева! – проговорил он сурово. – Если ты что-то скрываешь – сейчас самое время об этом рассказать!
– Я… я ничего… ничего не скрываю… – пролепетала девушка, опустив глаза.
– Агеева! – Семен Исаевич взглянул на продавщицу, как удав на кролика. Причем как очень голодный удав на очень упитанного, крупного кролика.
Продавщица заплакала, и слова посыпались из нее, как ягоды из порвавшейся корзинки.
Перемежая слова жалобными всхлипами, несчастная Агеева рассказала, что день начинался как обычно, покупателей было мало, она стояла за прилавком, как вдруг после обеда почувствовала непреодолимые спазмы в животе.
– Представляете мое положение? Уйти нельзя, тут такие ценности, и не уйти тоже нельзя! Думаю, еще минута – и все! И тут как раз подошла другая продавщица, говорит, что ты такая бледная? Я ей в двух словах объяснила, она и говорит: иди, конечно, я тебя подменю… ну, я и пошла… вернее, побежала…
– Другая продавщица? – переспросил Семен Исаевич звенящим голосом. – Сергеева, что ли? – он снова кивнул на девушку из отдела столового серебра.
– Нет, не она… – призналась несчастная Агеева и стала еще бледнее.
– А тогда кто же? – пророкотал директор. – Ты же знаешь, что кроме вас двоих и вот его, – он бросил взгляд на охранника, – в магазине сегодня никого нет?
– Я… я ничего не соображала, – прорыдала продавщица, – мне было так плохо!
– Сейчас тебе будет еще хуже! – пообещал директор.
– Она… она была в нашей униформе, я и подумала…
– Подумала?! – рявкнул Семен Исаевич. – Как будто ты знаешь, что это такое! Как будто ты умеешь думать! – Он взял себя в руки, немного понизил голос, смягчил интонацию и продолжил допрос: – И долго ты отсутствовала на рабочем месте?
