В первые дни никто из сотрудников не выходил из серого здания. Наконец, Виктор Николаевич решительно потребовал прекратить работу и объявил перерыв до утра.
- Вы не можете гарантировать правильность наблюдений, если глаза ваши слипаются от усталости и бессонницы, - сказал он.
Ассистенты ушли. Но когда все снова собрались в лаборатории, Горнов увидел, что отдых не восстановил их сил.
За стены серого здания не проникали ни радиопередачи, ни газеты. И лаборанты втягивались в работу. Но в краткий обеденный перерыв они хватались за газеты, включали радио, и на них сразу обрушивались десятки известий, вызывавших страхи и тревогу.
Морозы на севере крепчали. Сообщения Бюро погоды передавались каждые три часа. В районе Полярного порта уже стояла температура -30°, дули сильные ветры. Волновались не только в советской стране, но и всюду, где были наши друзья.
Виктор Николаевич внешне был спокоен. Силы и выносливость его удивляли всех. Он работал в лаборатории наряду со всеми, а в перерывы связывался с Кремлем, принимал рапорты от начальников отделов Гольфстримстроя, отдавал приказы.
В Совете Гольфстримстроя не все были так спокойны и уверены, как Горнов. В разговорах с некоторыми из членов Горнов улавливал ноты беспокойства и сомнения в могучем действии его койперита. Несмотря на все более и более усиливающиеся морозы, Горнов попрежнему твердо отстаивал решение, принятое на ночном заседании в Кремле.
- Дать приказ о выводе из моря подводников нельзя. Забить встречным движением последние полыньи, через которые мы снабжаем кессоны и батисферы кислородом и воздухоочистительными химикатами, это значит обречь на гибель сотни людей. Движение в море, а не из моря должно продолжаться до тех пор, пока мы не сможем пустить в дело ядерное горючее койперита, упорно повторял он.
22 сентября состоялось решение чрезвычайной государственной комиссии:
"Фронт строительства Нового Гольфстрима считать угрожаемым. Назначить академика Виктора Николаевича Горнова командующим всем фронтом строительства".
ЗА ПРОВЕРКОЙ КАССЕТ
Исатай старался не думать о том, что происходит в Полярном порту и на дне моря, и заставлял себя во время наблюдений сосредоточиться на .работе. Первые дни ему это удавалось.
Но сообщения с севера с каждым днем становились более и более тревожными. Морозы усиливались, порт уже покрывался льдами, и страх за подводников овладевал всем существом Исатая.
В лаборатории он еще был в силах отвлечься от этих мыслей, но как только приходил домой и включал радиоприемник, ужас охватывал его.
