Ох, как приятен миг творения,
Страстного пламени горения,
В себе ощущать,
Какая радость, милого прощать.
За молчание и злость,
За непогоду в голове, гвоздь
Не туда забит,
Тело знобит.
Но нет сказать, готова вновь,
Прими меня в объятия любовь,
Ваять готова ночь и день,
Дабы с лица милого согнать тень.
Ну что ж я говорю?
Кого же вновь творю,
И кто этого героя будет жить?
Мне бы самой любовью быть.
Или нет, постой, понять должна,
Ведь жизнь тоже нужна,
Ее то, кто любить будет?
Жизнь живут люди, но не любят.
Горько стало на Душе от мысли,
Что нет ценней ничего кроме жизни,
А люди любят все, кроме нее,
Познать хочу жизнь, основы ее.
Болезнью любовь назвали,
Тот, кто не любил, поймет едва ли,
Чем опасна эта сила,
Всем на пролет головы сносила.
Да опасна, и я скажу,
По милому с ума схожу,
Стараюсь унять эту напасть,
А куда девать страсть?
Понять необходимо,
Будет вновь любовь гонима,
В грех и запрет,
Может заразиться даже старый дед.
А женщина тем более,
Ведь она одна в неволе,
А не тот господин,
Страстью созданный Алладин.
И страсть не виновна,
Невежеством жизнь полна,
И желаний множество,
Творят убожество.
«Мудрыми не назовешь поступки,
Глупо, идешь на уступки,
Осознавать не готова,
Иллюзорность Нептуна ее основа.
Оправдать стремишься поступки,
Слова и мысли, идешь на уступки,
Кромешной тьме в ночи»,
Где хранятся, тайн ключи?
«Ко всему, необходимо найти подход,
Из тьмы стремительный уход,
Не на что опереться идя,
За мыслями грозно следя.
Мудростью жизнь не назовешь,
Правила все знают, ползешь
Защищаясь от бед»,
Мудрость, старый дед?
