|
| He said much of his earnest desire of their living in the most sociable terms with his family, and pressed them so cordially to dine at Barton Park every day till they were better settled at home, that, though his entreaties were carried to a point of perseverance beyond civility, they could not give offence. | И с таким радушием приглашал их ежедневно обедать в Бартон-парке, пока они окончательно не устроятся, что настойчивость эта, хотя и несколько выходила за пределы требований хорошего тона, никого обидеть не могла. |
| His kindness was not confined to words; for within an hour after he left them, a large basket full of garden stuff and fruit arrived from the park, which was followed before the end of the day by a present of game. | Любезность его не ограничивалась одними словами: всего лишь час спустя после того, как он с ними простился, в коттедж явился лакей с большой корзиной, полной овощей и плодов, а вечером была прислана дичь. |
| He insisted, moreover, on conveying all their letters to and from the post for them, and would not be denied the satisfaction of sending them his newspaper every day. | Кроме того, он, не слушая никаких возражений, обещал доставлять их письма с почты и на почту, а также ежедневно присылать им свою газету -этим они доставят ему величайшее удовольствие. |
| Lady Middleton had sent a very civil message by him, denoting her intention of waiting on Mrs. Dashwood as soon as she could be assured that her visit would be no inconvenience; and as this message was answered by an invitation equally polite, her ladyship was introduced to them the next day. | Леди Мидлтон весьма учтиво поручила ему передать миссис Дэшвуд, что она желала бы нанести ей визит, как только это будет им удобно. Ответом было столь же вежливое приглашение, и они познакомились с ее милостью на следующий же день. |
| They were, of course, very anxious to see a person on whom so much of their comfort at Barton must depend; and the elegance of her appearance was favourable to their wishes. | Разумеется, им не терпелось увидеть особу, от которой в столь большой мере зависело, насколько приятной будет их жизнь в Бартоне, и наружность ее произвела на них самое выгодное впечатление. |
| Lady Middleton was not more than six or seven and twenty; her face was handsome, her figure tall and striking, and her address graceful. | Леди Мидлтон было не более двадцати шести -двадцати семи лет. |
