Яромир чувствовал себя окрепшим настолько, что предложил пройтись по саду. Там, де, Янош продолжит свой рассказ. Он откинул одеяло, встал с постели, сделал пару шагов и осел на пол. Янош подхватил короля, бережно уложил на кровать и высунулся в коридор.
— Полковника Всеволода сюда, немедленно, — попросил он.
Всеволод дежурил неподалеку от королевских покоев и явился к Яношу незамедлительно.
— Господин Всеволод, разыщите, пожалуйста, Вацлава, пусть срочно идет сюда.
— Вы имеете в виду князя Венцеслава? — холодно осведомился полковник.
— Называйте его, как хотите, но чтобы он через пять минут был здесь! Понятно?
Всеволод высокомерно поднял бровь, но Венцеслава все-таки разыскал.
— Янош велел вам бежать к нему, князь, — сообщил он.
— Что-нибудь с Яромиром? — обеспокоился Вацлав и, не дожидаясь ответа, побежал в покои короля. Увидев лежащего без чувств Яромира, Вацлав не на шутку встревожился. Он подошел, выравнивая на ходу дыхание, и внимательно осмотрел брата.
— Или я ничего не понимаю, или он совершенно здоров, — пробормотал Венцеслав.
— И в обморок он упал от избытка здоровья, — вставил Янош.
— Нет, от недосыпания, мой мальчик. Видишь ли, я продолжаю вытаскивать его в парк и по ночам тоже, чтобы он взял силу звездной ночи. Боюсь, что с этим теперь придется кончать.
— Вы не хотите привести его в чувство?
Вацлав сел на край кровати, подумал, потер виски себе, потом потер виски Яромиру, еще подумал и похлопал брата по щекам.
— Какого черта? — вежливо поинтересовался Яромир, открывая глаза.
— Отнеси этот вопрос к себе, Ромочка, — посоветовал Вацлав. — Падаешь в обморок, до смерти пугаешь Яноша, так, что он разгоняет всю твою службы безопасности, включая Всеволода, и вытаскивает меня с совещания.
Янош смущенно улыбнулся.
— Думается, Вацлав, что это я во всем виноват. Я с утра рассказывал Яромиру вашу любимую историю, вот он и не выдержал.
Вацлав засмеялся, потрепал Яноша по плечам и предложил выйти в сад. Все равно близится время дневной медитации…
* * *
На самом деле, до этой истории Янош добрался только через неделю, или около того. До этого он читал мне или ту прекрасную, бессмысленную прозу, которую так широко разрекламировал, или Одиссею. Одиссею мы с ним любили больше, но от той прозы я очень хорошо засыпал. И еще Янош рассказывал мне о путешествии с Вацлавом, Миланом и Стасом в страну Волхвов. Гораздо более подробно, чем это можно было вытянуть из моего брата, даже при помощи клещей и прочих пыточных приспособлений. В его рассказе так часто встречалось имя Милана, что мой интерес к нему возрос еще более. Послушать Яноша, так Милан самый добрый, умный, великодушный, веселый и надежный человек на земле. Иногда, правда, он прерывал дифирамбы Милану, чтобы отдать должное моему Вацлаву. В описании Яноша тот выглядел средоточением всех мыслимых добродетелей, перемешанных со сказочным могуществом.
