Тишину нарушил Зеленяев:
— Прежде чем приступить к записи ваших показаний, мы хотим еще раз ознакомить вас со статьей 37 Уголовного Кодекса Белорусской ССР. Эта статья называется «Обстоятельства, смягчающие ответственность». — И он протянул Уголовный Кодекс Стельмаху: — Прочтите, пожалуйста, и подумайте над этим. Впрочем, давайте почитаем вместе и подумаем, чем вы можете облегчить свою судьбу.
Он раскрыл кодекс и начал громко читать:
— Статья 37. При назначении наказания обстоятельствами, смягчающими ответственность, признаются: пункт первый: «Предотвращение виновным вредных последствий совершенного преступления, или добровольное возмещение нанесенного ущерба, или устранение причиненного вреда». Далее, пункт восьмой: «Чистосердечное раскаяние или явка с повинной». Я думаю, что это вам подходит. Правда, в ваших действиях нет явки с повинной, но остальное может быть. И, наконец, пункт девятый: «Активное способствование раскрытию преступления». Подходит это вам?
Стельмах опустил голову и молчал, глядя себе под ноги.
Зеленяев понимал, какая борьба идет сейчас в душе этого парня, и поэтому старался быть ненавязчивым. Он хотел, чтобы в этой борьбе победил разум. Специально сделал паузу, чтобы дать Стельмаху еще раз поразмыслить. И вот уловил момент, когда обвиняемый на секунду оторвал глаза от пола и окинул взглядом кабинет. «Надо начинать», — подумал следователь и заговорил:
— Ну, а теперь давайте разберемся в ваших действиях. Начнем с вопроса, что толкнуло вас на преступление? Нужда? Сколько вы получали в месяц?
— Сто сорок — сто пятьдесят рублей.
— Какая пенсия у вашей мамы?
— Шестьдесят шесть.
— Сколько человек в вашей семье?
— Двое: я и мама.
— Хватало вам на двоих двухсот рублей?
— Вполне.
— Так, может, вы поясните, что заставило вас пойти на преступление?
Стельмах, опустив голову, глухо произнес:
— Я и сам думал над этим, но ответа пока не нашел.
— Ну что же, давайте вместе подумаем. При каких обстоятельствах вы познакомились с Мельниковым?
— Он предложил мне замочить получку, я согласился, и мы пошли в ресторан.
— А кто платил в ресторане?
— Он. Я хотел, но Казимир не разрешил.
— Просил он вас о каком-нибудь, пусть незначительном, одолжении?
У Стельмаха как-то неожиданно вырвалось:
— Да, просил, чтобы я ему несколько десятков аксов принес. — И он тут же густо покраснел. Сам того не ожидая, начал говорить правду. А следователь, словно не замечая его замешательства, как бы советуясь со Стельмахом, продолжал беседу:
