- Ты очень жалеешь о потерянном времени?
Илья молчал.
- Ты не хочешь отвечать?
- Ладно. Отвечу. Не жалею.
- Спасибо. Завтра я к тебе приеду.
Я повесил трубку.
6. ПРЕВРАЩЕНИЕ
- Куда торопишься? - Гришка был громогласен, как всегда, но сегодня его голос ударил меня особенно больно. - Сейчас же у нас заседание редколлегии, присутствие всех сотрудников обязательно. Забыл, что ли?
- Забыл. Спасибо, что напомнил.
- Ну, так идем же в холл.
Их было двенадцать, членов редколлегии. Высокие и низенькие, толстые и худые. Доктора наук и литераторы. Один министр. Один академик. Два член-кора. И интересно, кто из них важнее? Это - какой критерий взять за основу. Если зарплату - она, как говорится, каждому по труду, - одно. Если взять известность - другое. К кому больше прислушаются здесь, в журнале, третье, а в Совете Министров - четвертое. И еще один критерий. Кого из них будут помнить через сто лет?
А меня? Меня до какого века запомнят? Ха, века! Скажи, года. Если я сегодня умру? Ну, лет пять продержатся статьи в рекомендательных списках. А там - кто их вспомнит? А вот как насчет вечности? Придется без нее обойтись. Ньютоновского золота мне не найти. Секунду! Что это там говорит академик?
Он покачивается, переносит тяжесть тела то на одну, то на другую ногу, легонько почесывает бровь - один из самых знаменитых физиков XX века, человек с уникальным в нашей стране хобби - коллекционер итальянских картин эпохи Возрождения. Он говорит сейчас о том, что журнал "должен быть чутким", надо уловить первые толчки очередного великого наукотрясения и перекинуть мостики статей через очередные трещины в познаниях широких масс.
"Всего за один час любая жизнь может ведь десять раз измениться! Случайная встреча с девушкой ломает судьбу человека, а неожиданное открытие, один-единственный факт, который не укладывается в добротные теоретические построения, переворачивает науку. Будьте внимательны к фактам!"
Что же, надо поговорить с ним о золоте Ньютона. Факт это или не факт? Рукопись - факт. А вот то, что в ней говорится... Господи, как все было бы просто, если бы тогда, семь месяцев назад, Главный написал на моем репортаже священное "в набор". Я бы ждал результатов публикации, а не тыркался сам по институтам. А результаты... Физики отозвались бы двумя-тремя разгневанными письмами под девизом: "Хватит вам врать народу". А скорее всего - вообще не отозвались бы. Только через пару месяцев или лет, когда меня представят какому-нибудь профессору, тот переспросит: "Варзин? Это не вы писали про золото Ньютона?" - и засмеется. Да скоро у меня и повода не было бы, чтобы вспомнить подземное архивохранилище, глухой голос профессора с едва уловимым восточным акцентом, толстую тетрадь, заполненную непонятными значками. Я писал бы о другом. И думал бы о другом.
