Им пришлось посторониться. Машина скорой кардиологической помощи медленно двигалась по узкой затененной аллее. Медленно она ехала, слишком медленно, и вяло, с большими интервалами вспыхивал над ее крышей синий сигнальный фонарь.
Машина свернула налево, к отделению реанимации.
Некролог Азиму Рахимовичу подписали самые видные люди, эта внезапная смерть потрясла всех. Возле четырехэтажного дома стояли десятки машин, два инспектора ГАИ помогали им парковаться и отъезжать.
Аляутдин Сафарович вышел из подъезда, поддерживая под локоть Ильяса Махмудовича. Оба были искренне огорчены и даже потрясены.
— Никогда не жаловался на сердце, не курил, занимался спортом, — говорил Аляутдин Сафарович, распахивая дверцу белой «Волги», положенной ему по новой должности. — И выглядел молодо, моложе своих лет. Мне один историк рассказывал: мирза Улугбек не потому погиб, что занимался чистой наукой и этим только вызвал гнев фанатиков, а потому, что предполагал, будто политикой можно заниматься в свободное время. Вывод такой: если ты ученый, занимайся наукой.
— Это не совсем правильно, — возразил Ильяс Махмудович. — Есть другие примеры. Курчатов, Королев, — тут дело в личности. Одни могут совмещать, другие не могут.
— Вам видней, — легко согласился Аляутдин Сафарович. — Вы сами всегда могли совмещать научную работу с административной. Как бы то ни было, Азим Рахимович не выдержал. Даже спорт не помог. А жаль! Очень его жалко.
— Две дочери остались, — заметил Ильяс Махмудович. — Замуж не успел выдать. А видели, как постарела супруга? Просто старуха.
— Вот мы говорим: диета, спорт, режим. Разве это главное? Кому как на роду написано, так и будет… Вас домой или в стационар?
— В стационар. А я думаю о другом. Детство у него было тяжелое, голодное, организм неправильно заложил жизненные силы. Тут никакой теннис не поможет, природу не обманешь. Смолоду надо силы беречь.
Эркин обедал в чайхане Дома кино, а когда вышел на улицу, заметил Муху. Она безуспешно ловила такси. Неторопливо он завел машину, подал ее и распахнул дверцу.
— Прошу вас, подружка!
Муха несказанно обрадовалась.
— На телевидение? — спросил Эркин. — Как всегда опаздываете?
— Как всегда! — улыбнулась Муха, раскрыв сумочку, в два ловких движения поправила что-то в косметике возле глаз. — У вас директор умер? Когда похороны?
— Похоронили, — сказал Эркин. — Это было так неожиданно, просто не верится.
— Говорят, он был большим ученым?
— По нашим меркам — выше среднего, по мировым стандартам… — Эркин запнулся. Смерть обязывала к осторожным высказываниям. — Теперь в физике трудно устанавливать ранги: наука выдает результаты в самых неожиданных местах, а Азим Рахимович был типичным генератором идей.
