— Что новенького в Финляндии?
— Да ничего особенного.
— Maca и Вилле, кажется, здорово покуролесили в отпуске.
— У нас они недолго пробыли.
— Они оставили тебе записку, вон там, на комоде.
Раймо пробежал глазами исписанный листок: «Ты скажи, чтобы Юулиска варила тебе кофе и давала все прочее. Мы всю неделю пробудем в Уддевалле. Сходи насчет работы к „Вольво“. Там есть переводчики, и ты сможешь договориться обо всем, как дома. Ехать на шестерке от вокзала до Екетредсгатана, а оттуда идут автобусы. Если не устроишься с жильем, поселяйся у нас, уместимся. Привет. Maca».
— Что же они написали? — полюбопытствовала Юулиска, наливая кофе в чашки.
— Maca пишет, что тут я могу получить и еще кое-что, кроме кофе.
— Ах, этот Maca, что за охальник… вечно он что-нибудь этакое!.. — воскликнула Юулиска, смущаясь и краснея.
Раймо съел бутерброд с сыром и похвалил кофе. Юулиска стала рассказывать, как она девочкой жила в Финляндии. Потом она попыталась расспросить Раймо о братьях Кеттунен, но он сидел и клевал носом. Наконец Юулиска поправила перед зеркалом прическу, взглянула на часы и воскликнула:
— Ах, батюшки, неужели так поздно! Я пойду домой. Потом как-нибудь зайду посмотреть, как ты тут устроился. Вот тебе ключ.
Когда Юулиска ушла, Раймо осмотрел квартиру, заглянул в шкафы, в ящики, подошел к окну и посмотрел вниз. Там были серые крыши складов, в левой стороне виднелась дуга моста, переброшенного через залив. За мостом находился порт. Все это совсем недалеко от вокзала. Если бы знать, свободно можно было дойти пешком. По мосту ходит трамвай. Может, это и есть шестерка?
Раймо побродил по комнате, открыл чемодан, порылся в вещах. Достал бутылку, завернутую в бумагу, развернул, посмотрел на этикетку и снова сунул бутылку в чемодан, под одежду. С лестницы донеслось хлопанье дверей и громкие пререкания. Раймо осторожно подошел к двери и прислушался, но голоса стихли. Тогда Раймо зашел в туалет, посмотрел на себя в зеркало, причесался и, сунув в карман ключ, пошел знакомиться с городом.
11
Трамвай гулко шел по высокому мосту, и Раймо сонными глазами смотрел на город, лежащий в тумане. Мачты кораблей, стоящих в доках, маячили на том берегу реки, а слева, на этом берегу, где город, торчали в небо угрюмые башни подъемных кранов.
Пассажиры сидели, зябко ежась, смотрели из окон трамвая на улицу, на старые деревянные домики, на людей, ожидающих на остановках. Рядом, через проход, сидели очень смуглые люди, которые без умолку говорили о чем-то и размашисто жестикулировали. Сзади кто-то грубо выругался по-фински. «Неужели и они тоже едут к „Вольво“?» — подумал Раймо. Действительно, они сошли вместе с ним и сели на тот же автобус. Мимо с грохотом проносились экспрессы, среди влажно поблескивающих скал высились серебристо-серые резервуары нефтеперегонных заводов.