— Надо предупреждать.
— Платить будете? — Водитель перестал вдруг улыбаться, и разом превратился в опасного на вид громилу.
— Нет, конечно.
— То есть как?!
Водитель попытался сделаться еще более страшным: брови сдвинулись, брови раздулись.
— Я сейчас пойду домой, а холостой пробег будет вам наказанием за мошенничество.
— Какой домой?! Я те сейчас…
Он не договорил, в салоне стало темнее. Четверо крепких парней подошли с разных сторон к машине и теперь, наклонившись, в нее заглядывали.
Рыжий водитель что-то невнятно заныл, включил зажигание, схватился за рычаг переключения скоростей. Пассажир с оригинальным черепом положил свою левую руку на руль.
— Не делай, глупостей. Никуда ты отсюда не уедешь.
Один из парней стоявших снаружи положил на капот кирпич.
-----------
Проходя мимо секретарши Петровича, я отметил краем глаза, что лицо у нее испуганное. Остановился.
— Что с ним?
Круглые глаза девушки стали еще больше. Сотрудники, насколько я могу судить, шефа своего любили, он был для них не просто начальник, но отец родной. С отцом что-то случилось, все в шоке.
Он сидел в углу в кресле, до предела ослабив галстук, и, откинув голову, как будто таким образом пытался выпростаться из ситуации. Рядом на низком столике стояла квадратная бутылка, на стопке бумаг стакан. Запах алкоголя висел в опрятном деловом воздухе этого кабинета.
— А-а, — сказал Петрович, не поднимая голову. — Садись.
— Что случилось?
— Родя.
Сначала я даже немного успокоился. Ну набедокурил великовозрастный скинхед. Неприятно, но не фатально. Правда, прежде в таких случаях Петрович обращался не к бутылке, а к телефону. Или мчался сам на место несчастья, улаживать лажу, устроенную парнем.
Я сел. Было понятно — имеем дело с чем-то новеньким.
— Ну.
Петрович выпрямился.
— Как ты думаешь, с одной почкой долго живут?
Автомобильная катастрофа? Пырнули заточкой в дворовой драке? Отбили ментовские сапоги?
Оказалось, дело в другом. Намного необычнее. Года два назад была у Роди девушка, был с девушкой роман, некоторое время балансировавший на грани брака. Я хорошо помнил — это была забавная пара. Угрюмая гора по имени Родя, и маленькая тонконогая, ручки-спички, обезьянка с морковными волосами и заплаканным взглядом. Тогда все кончилось внематочной беременностью с соответствующими осложнениями. Петрович, конечно, нашел хорошую клинику с лучшим хирургом, девушку (кажется, Милу) спасли, и даже сохранили детородную способность. Но роман рухнул. Петрович, одной рукой подпихивая Миле деньги, врачей и другие блага, другой рукой уложил в постель к сыну жаркую платную девушку, и выбил клин клином.
