— Вы понимаете, Женя, сегодня я получил одну совершенно достоверную информацию, и меня как током ударило, или молнией.
— Информацию? Какую, откуда?
— По телевизору.
Нет, кажется, дед все же рехнулся.
— Вы посмотрели телевизор и решили, что я должен вас немедленно везти вас за город?
— Понимаете, все сходится. И место, и все остальное. И то, что нас с Анной Ивановной с полгода назад потянуло по Подмосковью путешествовать — тоже рок. Понимаете?
— Нет.
— Я, конечно, потом объясню, это должны все знать. Но главное, это надо как-то предупредить. Люди могут пострадать сильнее, чем заслужили.
Я ожидал, что он сейчас развернет всю скатерть самобранку своих версий, а он вдруг одернул себя, и затаился в уголке у двери.
— Вам плохо?
Не открывая глаз, он тихонько спросил:
— А мы можем ехать быстрее?
Очень трудно бывает сдержаться после поступления из публики такого вопроса.
— Нельзя. У меня старенькая машинка, ее надо беречь.
— А ты мне и про Мону Лизу наврал, — вздохнула сзади Майя.
— Не помню, что я говорил про Мону Лизу.
— Я спросила, почему ее зовут Джиоконда.
— А я?
— А ты сказал, потому что она не Анаконда. Ты думал, что это смешно, а на самом деле Джиоконда просто ее фамилия. И мужа ее.
— Читать вредно.
— Женя, по-моему, нам нужно здесь повернуть.
— По-вашему нужно, а по правилам — нельзя.
— Если мы не свернем, я не смогу показать вам место.
Я свернул.
И вот мы прибыли на место.
— Давайте выйдем, Женя.
— Мы же спешим.
— Я вам покажу что-то важное.
Когда следственные органы не выполняют своих обязанностей, некоторые потерпевшие сами начинают ползать по месту преступления с лупой. Какие следы он собирается предъявить? Прошли недели, тогда лежал снег, теперь нет снега. Бледный ветреный март.
— Идите сюда.
Серые подмосковные домишки, щербатые заборчики, голые яблони, редкая ворона пересекает воздушное пространство поселка. По шоссе сплошным потоком прут фуры, такое впечатление, что они стоят гудящей стеной.
— Смотрите.
Он сунул тростью в сырой воздух, и порывом ветра старика качнуло как флюгер.
— Видите!
— Эту антенну?
За чахлой деревней начиналась почти перпендикулярно к гудящей трассе дорога кое-как обозначенная редкими, голыми деревьями, поблескивающая дорогим асфальтовым покрытием. Она аккуратно перемахивала через невидимую за ивняками речку и огибала холм, очень равномерно поросший высокими, неестественно стройными соснами. Из сосновой толщи поднималось на приличную высоту, метров на шестьдесят-пятьдесят, решетчатое четырехугольное сооружение со стороной сантиметров в сорок, а на верху прилеплена была круглая блямба вроде телевизионной тарелки, но коричневого, военного цвета.
