От этого ужасного открытия Онуфрий Степанович на некоторое время потерял сознание. Когда оно вернулось к бедному старику, осел трусил возле какого-то мелколесья, за которым проглядывался луг и речка, подернутая еще кое-где клочьями утреннего тумана.
Несвежая голова Онуфрия Степановича еще не успела придумать какой-нибудь план освобождения, а тело его уже перемахнуло через низкий борт тележки, ноги сами собой пронесли через мелколесье, луг, и незадачливый гангстер плюхнулся в холодную речку. Сзади себя он слышал крики, топот ног, один раз Онуфрию Степановичу почудился даже выстрел.
Только к обеду, мокрый, дрожащий, он добрался до дома и целую неделю провалялся в кровати: от пережитого потрясения у бедного старика отказали ноги.
Хитроумный Курдюков оказался прав. С каждым днем «баламутка» все меньше говорила по телефону, все неохотнее.
К концу недели, как и обещал негодяй Полушеф, пришла бандероль с магнитофонной кассетой. Старики попросили у сына на часок магнитофон (ученый имел четыре магнитофона, два проигрывателя и радиолу). Быстро, заученными движениями сын вставил кассету включил. Послышался плеск воды, затем звонкий девчачий голос:
- Олешек, олешек, иди сюда! Иди, зануда! А то хуже будет!
Мужской хрипловатый голос:
- Он не пойдет в воду, Катенька.
- А я хочу, чтоб пошел!
Геннадий Онуфриевич насторожился и вытянулся к магнитофону. Он пока еще не понимал, в чем дело. Старики сидели окаменевшие. Мужской голос (хозяин его, очевидно, подталкивал оленя):
- Иди, иди, дурачок, поплавай…
Послышался стук копыт, наверное, упирающегося животного, глухой рев. Голос Кати:
- Вот болван!
Геннадий Онуфриевич встряхнулся всем телом, как собака после купания, подошел к магнитофону, наклонил над ним ухо. Мужской голос:
- Вот так… Молодец… Да не дрожи, ничего страшного нет… А теперь, Катенька, садись на него верхом.
Плеск воды. Мычание. Визг. Мужской голос:
- Замечательно. Внимание. Смотри сюда. Ну прямо амазонка!
Стрекот кинокамеры.
- Сегодня мы поедем к бабушке Варе и дедушке Оне и покажем им фильм.
- Сегодня? Мы же в поход по речке хотели идти!
Мужской голос:
- Ах да, забыл, в поход… Но ведь надо и отца с дедами проведать…
- А… Они мне и так надоели. Только и слышишь: «марш за хлебом», «учи уроки». Перебьются без меня.
Щелчок. Шипение пленки. Все.
Геннадий Онуфриевич удивленно посмотрел на родителей:
- Это она в Артеке? Или где?
Смутная тень воспоминания промелькнула по лицу ученого.
- Постойте… так ведь ее украли… а? Ведь Катю украли! - закричал Геннадий Онуфриевич. - Чего ж вы сидите! Надо звонить в милицию! Ну да, ее украл этот ненормальный! Теперь я совершенно вспомнил! Вспомнил! Ее украл Курдюков! Я закружился с опытом и забыл. А вы чего ж глазами хлопали? Эх, тоже мне деды называются! Проморгали внучку и сидят чай распивают!
