- Вы сильно любили Пушкина? - тихо спросила Вера.
«Да».
- Скажите, Анна Керн, - Вера в волнении наклонилась над блюдцем. - Почему сейчас нет такой сильной любви, как в ваш век? Почему наши мужчины какие-то все мелкие, пошлые…
«Не все».
- Я понимаю, конечно, не все… Но, однако… Раньше они все свое время посвящали женщинам, любви, возвышенным разговорам, а сейчас машинам, собраниям, маркам, пиву. Даже некоторые кофты вяжут.
«Не все».
- Вы не отвечаете на мой вопрос прямо. Только не надо говорить: «другой век», «эмансипация». Все это я знаю… Отвечайте честно и ясно.
«Женщины стали другими».
- Неправда!
«Мужчины делают то, что хотят женщины».
- Значит, виноваты женщины?
«Да. Они раскрепостились…»
- Они раскрепостились, и им стали не нужны любовь, романтика?
«У них появились другие заботы».
- Какие?
«Работа. Власть. Это интереснее, чем любовь. Простите. Я устала».
- Еще секунду! Что… что вы мне посоветуете?
«Любить и быть любимой. Прощайте».
Блюдечко остановилось, словно обессилев.
- Хватит про любовь, - проворчала Варвара Игнатьевна. - Вам еще рано про любовь, козы этакие…
- В самом деле, - сказал Онуфрий Степанович. - Спрошу-ка я лучше про топор. Хороший был топор.
Онуфрий Степанович тяжело вздохнул, и от его дыхания ярко вспыхнула и погасла горевшая напротив свеча.
- Хорошо, - сказал Сенечка. - Кого вы хотите вызвать?
- Соседа…
- Фамилия, имя, отчество.
- Карпов… Карпов Иван Тимофеевич. На правой щеке родимое пятно. Заикается, когда выпьет.
- Приметы не нужны. Карпов Иван Тимофеевич… Простите, какое село?
- Никитовка.
- Карлов Иван Тимофеевич из села Никитовка! Вы приглашаетесь на разговор с Красиным Онуфрием Степановичем. Вы слышите меня?
«Да».
- Пожалуйста, Онуфрий Степанович.
Онуфрий Степанович наклонился над блюдцем и прохрипел :
- Ты, Тимофев, куда мой топор задевал? А?
Молчание. Отравленное дыхание старшего Красина потушило вторую свечу.
- А, Тимофев! Чего молчишь?
Ни движения.
- Не желает отвечать, - сообщил Сенечка.
- Как это не желает? - заволновался Онуфрий Степанович. - Заставим. Начальство у них есть? Соедините меня с начальством.
- Увы, я не знаю, кто там у них начальство. Спросите еще раз.
- Тимофев, богом тебя прошу, отдай топор. Зачем он тебе там? Ведь на всем готовом живешь.
Ни движения.
- Ну гляди, Тимофев. Может, и свидимся когда, - сказал с угрозой Онуфрий Степанович.
- Тьфу! Тьфу! Старый дурак! - встрепенулась Варвара Игнатьевна. - Кто же так говорит?
- А чего уж… Дело к этому идет.
