Я потянулся к листу бумаги, но в это время дверь с визгом распахнулась, и шум ливня ворвался на веранду. На пороге стояла Катя. По ее лицу и рукам текли струйки воды.
- Здравствуй, - сказала она. - Не ждал?
- Здравствуй.
- Один, что ли?
- Один…
- А меня в город за партами послали. Дай, думаю, зайду. Вчера меня Алексеевна встретила, жалуется, что не приезжаешь и не пишешь.
- Работаю. Да ты садись…
Катя сняла прозрачный плащ с капюшоном, бросила его на спинку стула, потом разулась и подошла ко мне, маленькая, босая.
- Направление получил уже?
- Да. Оставляют в аспирантуре.
- Значит, к нам не хочешь? Я пожал плечами.
- Ну, конечно, ты теперь заважничал…
Больше всего я боялся, что сейчас появится кто-нибудь из ребят. Тогда не оберешься разговоров.
- Ты надолго?
- Выгоняешь? - усмехнулась Катя.
- Нет… Скоро защита. Чертовски много работы.
- Тогда я пойду.
Катя надела плащ и туфли, но не уходила. Глаза ее пристально смотрели на меня.
- Недавно сон видела, - сказала она, - когда спала в саду. Про тебя. Как будто ты стоял возле моей кровати, а потом наклонился и поцеловал в лоб…
- Странный сон.
- Очень… И знаешь, я его уже третий раз вижу.
- Что ты говоришь!
- Да… И так явственно… Как будто ты действительно приезжал.
Я чувствовал, что Катины глаза ищут мои, но продолжал разглядывать чистый листок.
- Очень странно, - повторил я.
- Да, - согласилась Катя. - Ну, до свидания. - Катя взялась за ручку двери. - Гена… Тебе нечего сказать мне?
- А что… можно сказать?
- Ну, что-нибудь…
- Что-нибудь могу. На горе стоит мочало. Хлопнула дверь, потом за окном захлюпала грязь.
Ушла. Я опять придвинул к себе чистый листок и написал: «Здравствуй, мама!» Приникшее к стеклу лицо теперь уже плакало. Капельки слились в маленькие ручейки и медленно текли вниз, извиваясь, словно по морщинам. В трамвае сейчас слякотно и холодно. Катя будет всю дорогу смотреть в забрызганное окно, а потом два часа идти по дождю. Конечно, она приезжала не за партами.
Я поспешно надел плащ и галоши. Проклятый слабый характер! Ведь решил же… решил. И чем все это кончится?
На улице дождь хлестал вовсю. Лужи рябило.
Катя стояла на остановке одна. С капюшона текли светлые тоненькие струйки, завесив ее лицо хрустальными колеблющимися сосульками.
- Забыл, - сказал я. - Передай маме, что в воскресенье приеду утром. Пусть напечет пирогов с грибами.
- Гена…
- Что?
Она смотрела на меня сквозь качающиеся подвески, похожая на Ледяную принцессу.
- Я не могу больше…
