Наконец, когда тени справа выступили острыми углами, выдавая расположение развалин, наполовину погребенных под песком, его грузовик сбросил скорость, и, подпрыгнув два раза на обломках путевого столба у обочины, съехал с хайвея. Миновав несколько завалов, увитых сухим виноградом, он остановился в длинной тени, у остатков древнего дома, походивших на источенный ветрами волчий клык, устремленный в утреннее небо.
Выбравшись из кабины, вытащив оттуда одеяло, и винтовку, он развел костер, почти не дающий дыма, из брикетов коричневого угля, купленного в Хоксе, и повесил над костром котелок с водой. Потом постучал в борт грузовика и громко сказал:
– Выходи, пора завтракать!
И спокойно уселся у огня.
Через минуту дверь багажника скрипнула, и оттуда появилась Таня – хмурая и заспанная. Шерстяное одеяло, сложенное в несколько раз, лежало на ее плечах, словно черепаший панцирь. Подойдя к костру, она остановилась перед монахом.
– Ты давно узнал, что я там?
– Нет. Услышал шорох.
– Я хотела попроситься с тобой, но решила, что ты меня не возьмешь. – Таня присела напротив него, бросив одеяло на песок. – Ты не взял бы, правда?
– Не взял бы.
– А теперь слишком далеко возвращаться. И ты не станешь терять время, и отвозить меня обратно.
– Стану.
– Станешь?!
– Конечно.
Таня вскочила, сжав кулаки, но Кейн этого словно бы и не заметил.
– Но почему?! Уже должно быть совсем близко…
– Не кричи. – Голос монаха упал почти до шепота, и девочка замолчала. – В этих развалинах могут быть рейдеры. Несколько групп разъезжались отсюда, но здесь слишком сильный радиошум. Поэтому не кричи.
– Я же хочу помочь! – Зашептала Таня. – Тоже, как ты, хочу найти их.
– Даже если они мертвы?
Таня качнулась назад, и села на одеяло, скрестив ноги. Монах ждал ответа, но его не последовало. Тогда он молча достал из вещевого мешка пару небольших пакетов, и металлическую кружку.
– Будешь чай?
Таня молчала, крепко вцепившись в носки своих ботинок, и слегка покачиваясь.
– Я все равно сделаю на двоих.
– Это из-за меня.
Монах, размешивающий чай в котелке, искоса взглянул на нее, и продолжил свое занятие.
– Из-за меня все так…
– Что?
– Те, кто добр ко мне – погибают. – Продолжала Таня серьезно. – Так всегда получалось. У меня были родители, но я их почти совсем не помню – они потерялись, когда мы переезжали. То есть… меня потеряли. Там был большой караван, наверное из Детройта, в Чикаго – очень долгая дорога. И я… я пошла посмотреть на цветы, когда мы встали у водной башни. Знаешь, такие желтые. Была весна, наверное. Караван двинулся, и они так и не нашли меня – а может и не искали.
