— Ну, вонючка, клянусь небом, сегодня ты у меня получишь.
Сержант передвинул регулятор энергии хлыста на максимум. Женщина ехидно усмехнулась, показав кривые черные зубы.
— Надеюсь, офицер, вы всыплете ублюдку по первое число.
— Спасибо вам, — Джон одарил ее самой очаровательной улыбкой. — Вы очень добрая.
— Смотри, не распускай свой поганый язык! — рявкнул Туск. — Хватит валять дурака, вылезай отсюда и…
Неожиданно монитор вспыхнул, и на нем появилось массивное лицо Брайана.
— Джон! Какого черта ты делаешь на Нострамедесе? А если ты не Джон Йэхард, то откуда ты знаешь этот код?
— Это я, Коптор! Я на Нострамедесе, но давайте оставим объяснения на потом. Помогите мне выбраться отсюда. Я потерял кредитную карточку и застрял в трущобах.
Сержант Туск оттеснил Йэхарда от микрофона.
— Этот человек действительно тот, за кого себя выдает?
— Кто тут еще тявкает? — спросил Брайан.
— Все нормально, — быстро сказал Джон. — Один офицер из местной полиции. Хочет убедиться, что не ошибся, подпустив меня к видеофону.
— Ладно, — кивнул Коптор, — пусть подойдет сюда. Эй, ты, офицер, или как там тебя, рядом с тобой стоит мой самый лучший агент, и тебе лучше обращаться с ним повежливее и доставить его ко мне в лучшем виде, причем как можно скорее. Иначе я лично прослежу, чтоб конец твоей карьеры был быстрым и ужасным. Ты понял?
Через несколько минут Йэхарду уже открывали новый кредитный счет в банке Нострамедеса и выдали неплохой клетчатый костюм. Джон простился с гостеприимным сержантом Туском и пошел к остановившемуся кару. Опустившись в кресло, он полной грудью вдохнул относительно чистый воздух, который после трущоб показался волшебным ароматом.
Принять душ казалось сумасшедшим, почти невероятным счастьем, но вкусить его Джон так и не успел. Его арестовали и доставили на уровень лоовонов, где подвергли безжалостному перекрестному допросу, постоянно угрожая применением гипногена. Особенно настаивала леди Блазилаб.
Йэхард не дрогнул перед лоовонской атакой. Он держался спокойно, подчеркнуто вежливо, на все вопросы отвечал ясно и четко, тихим ровным голосом. От этого ярость лоовонов лишь усиливалась.
— Болван! Ничтожество! — бушевала Блазилаб.
Но Джон оставался непреклонным. В рукаве у него лежал козырной туз — одно имя, навеки запечатленное в памяти. Но он скорее бы умер, чем открыл его голубокожим.
Гроза гремела свыше получаса, а потом несравненные удалились, окруженные телохранителями. Молодой Моргуз все никак не мог успокоиться, бормотал под нос об отрезанной голове.
