Янна-Берта попросила воды, но заправщик рявкнул, чтоб она убиралась. Она побрела дальше, бесцельно, делая зигзаги. Дойдя до окраины, она уже изнемогла от мучившей её жажды. Хотела позвонить в ближайшую дверь дома, но не нашла звонка. Тогда она принялась колотить в дверь кулаками.
Занавеска на окне дернулась. Вскоре Янна-Берта услышала шаркающие шаги. Дверь чуть приоткрылась. Пожилая женщина рассматривала её в щёлку.
— Если тебе только воды надо… — кивнула она с явным облегчением. Потом спросила, глядя недоверчиво:
— Ты ведь не из наших мест?
— Из Шлица, — сказала Янна-Берта.
Женщина не знала, где находится Шлиц. Янне-Берте пришлось объяснять.
— Под Фульдой? — ахнула женщина. — Там ведь всех вывезли. Стало быть, ты… Уж не подхватила ли ты этой заразы?
— Наверное, — устало ответила Янна-Берта.
Женщина закрыла дверь и зашаркала прочь. Вскоре вернулась без воды. Не отпирая дверь, проговорила:
— Ничего не выйдет. Потому как все, кто оттуда, сами облучают. — Она откашлялась и добавила:
— Только что передавали: в нашем округе организовали временный госпиталь. Ступай в полицию. Пусть они тебя туда отправят.
Янна-Берта ещё какое-то время постояла под дверью.
— Уже беженцы появились. Как в сорок пятом, — услышала она голос женщины.
Мужской голос отозвался:
— Проверь, заперта ли задняя дверь.
Янна-Берта направилась дальше по дороге, ведущей из городка, — прямой как стрела липовой аллее. В одном месте она споткнулась о пересекавший её железнодорожный путь. Справа и слева раскинулись сады и поля. Аллея сужалась, дорога вдруг повела в гору. Янна-Берта почувствовала тошноту, перехватило горло, она прислонилась к стволу липы, и её вырвало.
Не замечая красоты деревни, крыши которой, алевшие под лучами заходящего солнца, виднелись впереди, она доплелась до широкого ограждения, установленного поперёк там, где аллея резко обрывалась. За ограждением дорожка и поля круто сбегали вниз к реке, протекавшей медленно и бесшумно. На другом берегу располагалась деревушка, как будто обрамляя остатки давно разрушенного моста. Надпись на указателе, еле различимая из-за сгустившихся под сводами лип сумерек, гласила, что граница проходит по середине реки.
Янна-Берта перегнулась через ограду, и её ещё раз вырвало. Потом она опустилась на землю, свернулась калачиком и безудержно разрыдалась.
