– С вами так приятно работать. Мы не сомневались, что обо всем сможем договориться.
Он полез в боковой карман.
К удивлению Линды, достал из него не пистолет, не гранату (что еще могут носить в своих карманах шпионы?), а конфету – карамельку в обертке. Аккуратно развернул ее и положил в рот:
– Извините, когда немного волнуюсь, ем конфеты. И наконец перешел к главному, к самому главному:
– Понимаете, Линда, Молдова давно стремится вернуться в состав Румынии и тем самым воссоздать старую добрую Бессарабию. У нас в Молдове много союзников, и этот процесс шел довольно гладко до недавнего времени.
Он поморщился и посмотрел перед собой с выражением чрезмерного недовольства.
Так смотрит воспитательница детского сада на ребенка, допустившего шалость.
– С недавних пор Молдова практически остановила свои интеграционные шаги. Она опять с вожделением стала смотреть на Россию.
Игорь был откровенно возмущен. Он развел руками, потом хлопнул ладонями по коленкам.
Линда молчала.
Она была в недоумении: почему этот румынский посланец так театрально себя ведет? К чему эти прописные истины, подаваемые так пафосно? Потом сообразила: он ведь разговаривает с женщиной… В представлении многих мужчин все женщины – полные дуры. Волос долог – ум короток. А может, просто закомплексованный чудак, которому в жизни не повезло, и он не научился общаться с женщинами…
– Ну а я-то чем могу помочь Румынии и Молдове? Я ведь не дипломат, не политик.
– В том-то и дело, что можете, – щелкнул пальцами Игорь. Он оживился, повеселел и стал проще. – Понимаете, Линда, у русских есть генерал. Такая заноза, такая заноза… Он смертельно оскорбил и высмеял на весь белый свет президента Молдовы, расстрелял из пушек и танков множество людей и техники. Фактически уничтожил почти весь военный потенциал этой страны – нашего союзника. В результате правительство Молдовы крепко обкакалось и вновь стремится в объятия Москвы.
Игорь помолчал, сморщился и с тяжелым усилием проглотил некий комок, мешавший ему говорить без раздражения.
– Между Румынией и Молдовой вновь вырастает стена непонимания. Мы обязаны остановить этот процесс. Румыния вложила слишком много денег, чтобы этой стены не было, чтобы мы были единым государством. Нам бы очень не хотелось, чтобы наши усилия были напрасными.
Линда с видимым усилием повернулась на правый бок, уткнула локоть в подушку, положила голову на ладонь, внимательно посмотрела на пришельца. Она явно хотела спросить его о чем-то важном.
