Понедельник, 30 июня 2014 года
9 часов 35 минут утра
– Плохо.
– Плохо?
– И тоскливо.
– Тоскливо.
Доктор Престон-Холл тяжело вздохнула и положила блокнот на антикварный кофейный столик, стоявший рядом с ее креслом.
– На ваших глазах умирает человек, которого вам поручили охранять, преступник, совершивший это злодеяние, заявляет о своем намерении через две недели вас убить, но мне по этому поводу вы лишь можете сказать, что вам «плохо» и «тоскливо», да?
– Может, я сошел с ума? – предпринял новую попытку Волк, надеясь, что поступает правильно.
Доктора его слова, похоже, заинтересовали. Она вновь взяла в руки блокнот и склонилась ближе к пациенту.
– Злоба присутствует?
Волк на мгновение задумался.
– Нет, по правде говоря, нет.
Доктор бросила блокнот, тот соскользнул с крохотного столика и шлепнулся на пол.
По всей видимости, если кто-то и сошел с ума, то это она.
После восстановления в рядах полиции Волк бывал в этом таунхаусе с оштукатуренным фасадом, выстроенном в георгианском стиле на улице Куин Эннз Гейт, каждый понедельник. Доктор Престон-Холл была штатным психиатром, консультирующим сотрудников лондонской полиции. Ее скромный кабинет, единственной рекламой которому служила латунная табличка у входной двери, располагался в тихом квартале буквально в двух шагах ходьбы от Нью-Скотленд-Ярда.
Доктор была так же элегантна, как и окружающая обстановка. Ей было чуть за пятьдесят, возраст ее ничуть не портил, с убеленными сединой, тщательно причесанными волосами и в неброской одежде от ведущих мировых дизайнеров она выглядела восхитительно. Держалась она строго и властно, обладая характером школьной учительницы, который настолько глубоко въедается в душу еще в юности, если не в детстве, что избавиться от него в зрелом возрасте уже невозможно.
– Скажите, вам по-прежнему снятся сны, где вы оказываетесь в больнице? – спросила она.
– Вы называете это больницей, хотя я предпочитаю другой термин – сумасшедший дом. – Доктор вздохнула.
– Только когда я сплю, – ответил Волк.
– То есть?
– Когда у меня нет возможности с ними бороться. Да и потом, я не стал бы называть их снами, это скорее кошмары.
– А я не желаю называть их кошмарами, – возразила доктор Престон-Холл. – В снах нет ровным счетом ничего страшного.
