Его ладонь скользнула под ее рубашку, и мужчина прикрыл глаза, наслаждаясь ощущением: теплая, гладкая, нежная кожа, не знавшая прикосновений тугого и тесного нижнего белья, не закованная в условности плотных корсажей и не укутанная слоями лишней ткани.
Потом рука его двинулась вниз, огладила стройную талию, накрыла упругую ягодицу, обтянутую узкими штанами из грубого полотна, прижала бедра женщины еще ближе. В полусне шаманка что-то сонно мурлыкнула, потянулась ближе, уткнулась носом в его шею. Посчитав это хорошим знаком, Хаггар продолжал неторопливо оглаживать и исследовать рукой изгибы стройного тела. Брусника упрямо не желала просыпаться, но при этом с удовольствием изгибалась под его рукой, отвечая на прикосновения, и это мужчину тоже забавляло.
Вскоре такая игра ему наскучила, и он мягко опрокинул женщину на спину, получив тем самым гораздо больше пространства для маневра. Например, теперь он мог сжимать и гладить полную грудь, а еще сумел наконец попробовать терпкий вкус кожи рыжеволосой дикарки, языком и губами лаская шею и ключицы в глубоком вырезе рубашки.
— Ты точно уверен, что достаточно восстановился? — тихо спросила шаманка. И главное, никакого неудовольствия в ее голосе не звучало, а запутавшиеся в волосах мужчины тонкие пальцы говорили гораздо понятней любых слов.
— Ты же сама говорила, что нужен физический контакт, — со смешком заметил он, задрал свободную рубашку до подмышек, и ладонь на груди женщины сменили губы. — Вот я и обеспечиваю наиболее плотный, — добавил, щекоча дыханием нежную кожу. Брусника опять что-то невнятно буркнула в ответ и с тихим вздохом потянулась навстречу губам, поймавшим темную вершинку. Больше женщина сомнений не выказывала.
Подобное пробуждение оказалось для шаманки полной неожиданностью. Ей и самой было очень любопытно узнать, какой он, и она подумывала соблазнить свою находку — потом, чуть позже, когда он в самом деле восстановится и придет в себя. Но вот так поменяться ролями, да еще на второй день после его пробуждения… Впрочем, жаловаться женщина не стала. Для очистки совести поинтересовалась самочувствием чужака, а потом расслабилась, полностью уступив инициативу так жаждущему ее мужчине. И не прогадала.
Мужчин у Брусники было достаточно. В ее почти кулак полных кулаков лет у нее было чуть меньше двух кулаков мужчин. Весной, на переломе дня к росту, в сезон кочевья, когда общины снимались с насиженных мест, чтобы найти друг друга, освежить кровь, а потом перебраться на новое место, чтобы дать прежней земле отдых, любая девушка, достигшая зрелости и почувствовавшая зов весны, могла присоединиться к играм — соревнованиям в разных умениях и талантах — и выбрать себе мужчину. Или двух. Или трех. Да сколько угодно, главное, чтобы всех все устраивало. Кто-то на таких играх старался найти себе постоянную пару, кто-то стремился нарезвиться впрок — следующее массовое сборище обычно происходило в конце теплого времени, кто-то вовсе уходил из своего рода в какой-то другой.
