- Ну и отправили меня в тот же вечер на баржу. Наверное, здорово господин поручик испугался, когда женщина эта мертвая ему из воды улыбнулась. Хотел пристрелить меня, а потом решил: пусть с баржи утопят.
Приятели посидели еще немного, поговорили о других делах, потом, когда завечерело, старик поднялся, пожал приятелю руку и пошел домой.
Не успел он отойти шагов двадцать-тридцать, как ему повстречался высокий человек в сером костюме с непокрытой головой. Он шел, внимательно разглядывая номера на домах маленькой улицы, кого-то разыскивая… Ясно - приезжий! Местный житель не будет искать так неуверенно.
Поравнявшись с человеком, Кравченко посмотрел ему в лицо. Ну, конечно, чужой.
Однако через минуту ему начало казаться, что где-то когда-то он видел этого, в сером костюме. Но где и когда? Хоть убей, старик не мог вспомнить. Ему даже показалось, что неизвестный его тоже узнал. Да нет, это, наверное, именно показалось. Старик пошел своей дорогой.
И все же неясное воспоминание не переставало его мучить. Где он этого человека видел? Вдруг вспомнил: если бы у человека была борода, большая, густая борода, было бы ясно! на кого он похож. Потому что фигура, походка; посадка головы…
Между тем незнакомец подошел к дому, где еще сидел приятель Кравченко, и спросил, не здесь ли проживает водолаз Огринчук Степан Тимофеевич. Тот сказал, что он и есть Огринчук. Неизвестный попросил разрешения зайти и поговорить о деле.
Огринчук пригласил его в дом, провел в небольшую, чисто убранную комнату, предложил сесть, поставил на стол бутылку вина, две рюмки и сел, ожидая, когда гость окажет что его привело сюда. А гость вытащил из кармана маленький- синий незапечатанный конверт, минуту подержал его в руке, словно колеблясь, потом передал Степану Тимофеевичу.
Огринчук взял конверт, положил перед собой, долго копался в боковом кармане,, вытащил оттуда очки в железной оправе, нацепил их на мясистый нос и только тогда достал письмо.
Это было письмо от одного случайного знакомого, с которым Огринчук некоторое время работал в Ленинградском Эпроне. Сейчас он рекомендовал Степану Тимофеевичу своего приятеля Петра Андреевича Глобу и просил всячески помочь ему в одном важном, ответственном деле:
- Ну, выкладывайте, что вам нужно, чем помочь,- грубовато, но добродушно сказал Огринчук и не спеша налил в стаканы вина.
Петр Андреевич начал говорить. Он говорил длинными и путаными фразами, понять которые, в конце концов, было не так-то легко. Разговор вертелся вокруг каких-то потопленных суден, водолазной работы, доставания с этих суден металлических частей.
