Когда дежурный на платформе дал свисток к отправлению поезда от станции Лидса, я достала из сумочки книгу. Но тут же дверь вагона распахнулась. Клуб дыма с платформы смешался с запахом фиалок. Смутно знакомая мне дама лет сорока с изящной фигурой, пробормотав с облегчением, что она успела сесть в поезд, сложила зонтик от солнца кремового цвета и расстегнула верхнюю кнопку зеленого атласного жакета.
– Ох, как же жарко сегодня, – произнесла она, устраивая под ногами свои сумку и пакеты, раскладывая мелкие вещицы на противоположном сидении.
Тяжело вздохнув, она опустилась на свое место, достала из сумочки венецианский веер, отделанный слоновой костью и шелком, и принялась им обмахиваться.
Паровоз дал гудок к отправлению.
Конечно! Этот изысканный тонкий профиль, гладко зачесанные назад волосы, изящные туфельки. Женщина-бельгийка играла в том любительском спектакле, на котором мне довелось побывать вечером. Режиссер спектакля, яркая дама, с которой я познакомилась на одной вечеринке, упросила меня сфотографировать труппу. Это оказалось приятной задачей. Моя фотокамера просто в них влюбилась.
Эта бельгийка и ее муж играли английского олдермена[7] и его жену. Она несколько переигрывала, чтобы больше походить на решительную матрону. Мэриэл, режиссер, с которой я познакомилась, сказала, что они много репетировали, и порой их дикция была воистину превосходна.
Женщина почувствовала мой взгляд, когда я пыталась вспомнить ее имя, и тоже меня узнала.
– Ах, вы ведь фотографировали нас, миссис…
– Шеклтон. А вы играли в пьесе роль жены олдермена, но в реальной жизни вы…
– Ах, в жизни, в реальной жизни… Чересчур много всего. Но да, я мадам Гиртс. Оливия Гиртс. Пожалуйста, угощайтесь, это «Пармские фиалки»[8].
Вообще-то я предпочитаю грушевые леденцы, но лучше появиться в Харрогейте со свежим дыханием.
– Благодарю вас.
Будет ли выглядеть бестактно, если я прекращу разговор с ней и продолжу свое чтение? Она улыбнулась и сама ответила на непроизнесенный мною вопрос:
– Я вижу, вы как раз читаете сценарий нашей пьесы. «Анна из “Пяти городов”»[9].
– Да, но только одну главу. Мне было интересно, каким образом Мэриэл переложила эту пьесу для вашего спектакля. Думаю, это непростая задача.
Мадам Гиртс снова заработала своим веером.
– Не стану вас отвлекать. Пожалуйста, продолжайте чтение. Я буду смотреть в окно.
Когда мы приближались к Харрогейту, я захлопнула книгу.
– Как ужасно! Здесь же совершенно другая развязка. Ведь один из персонажей повесился.
