– Да, Анна.
Он взял у нее лютик и держал его под подбородком. Похоже, он не мог решить, каким образом расположение цветка у горла может указать на его любовь или нелюбовь к маслу[41].
– Нам что-то не особенно удается, не так ли? – спросила Люси. – Мэриэл высказала бы нам за то, что мы недостаточно вошли в роли.
– Как ты думаешь, что бы я сказал, будучи Вилли?
– Не знаю. А что бы я сказала как Анна?
– Думаю, ты была бы очень сердечной со мной. И помогла бы мне стать общительнее, не обращая внимания на мою неловкость и нерешительность.
– Но я не знаю, как это сделать, поскольку я сама неловкая и нерешительная. Все дело в моем мозгу. В общении я безнадежна.
Он пристально посмотрел на ее горло.
– Должно быть, ты и вправду любишь масло. Теперь я в этом уверен.
Он опустил лютик на землю, тщательно спрятав его среди клевера.
Люси развернула взятый с собою на пикник плед, но не просто бросила его на траву со своей всегдашней беззаботностью, а аккуратно разложила, как это сделала бы Анна, тщательно разгладив рукой все складки на нем. Затем села на него, сложив ноги в одну сторону, и похлопала рукой по свободному пространству рядом с собой.
Дилан примостился на пледе как можно дальше от нее, на самом краешке.
– Ты разместился так, как Вилли по роли, или как сам по себе?
Он смущенно выдохнул воздух сквозь полуоткрытые губы.
– Возможно, мы должны всего лишь отработать наши роли. Ты думаешь, что это было бы хорошо?
– Дилан, мы знаем наши роли. Она хочет, чтобы мы… Что за слово она тогда использовала? Что-то вроде персонажей.
– Наполнение. Наполнение персонажей. Я хорошо запомнил, потому что это заставило меня задуматься о моей работе и о той недвижимости, которую мы сдаем людям, занимающим в мире место, которое им не принадлежит, как и большинство из нас. Но тебе лучше бы не называть меня Диланом. Я ведь Вилли Прайс.
– Прежде чем мы «наполним» наших персонажей, просто скажи мне, в честь кого тебя назвали в реальной жизни? Дилан – это семейное имя? Если я буду это знать, то смогу вытеснить его из своей памяти, и ты станешь Вилли.
– Не знаю. Никогда не задумывался над этим. Просто это имя дали мне родители.
– А кто твои родители? Они ведь не из здешних мест?
От такого интереса к себе он даже порозовел.
– Нет. Я из тех мест, где происходит действие пьесы. Там, где говорят на «поттерис»[42]. Но моя мать решила, что мне будет неплохо повидать и другие места мира. Ее дядя знает мистера Кроукера. Вот так я и получил работу агента по недвижимости.
