На миг я ощетиниваюсь на него, но сразу же понимаю, что частично в этом есть моя вина, потому что я была невнимательна, когда заводила часы. Ненавижу ошибаться.
— Мне жаль, — бормочу я.
— Я спроецировался в пятое марта, а когда понял, что тебя там нет, мне пришлось проецироваться обратно, подниматься по лестнице и активировать маячок, чтобы узнать твое местонахождение. Ты тратишь мое время.
— Я же сказала, что мне жаль.
— Не извиняйся. Нужно было сразу делать все правильно. Перезаводи часы на один день вперед. Справишься с этим?
Я игнорирую последнюю фразу и, вытащив часы, делаю один оборот. А потом закрываю крышку, ожидая, что сейчас начнется падение. Но ничего подобного не происходит. Вместо этого меня приподнимает в воздух, и секунду спустя я оказываюсь на коленях в том же чулане. Рядом приземляется на ноги Зета.
— Готова? — он поправляет свой напудренный парик и топает ногами. Не дожидаясь ответа, открывает дверь и выходит наружу.
Я задерживаюсь, пытаясь проанализировать свои ощущения от проецирования. Почему в этот раз у меня было ощущение засасывания, а не падения? Так же было, когда я покидала 1874 год. А, теперь понятно. Если отправляешься в прошлое, то падаешь. Если в будущее, то засасывает.
Зета кашляет, привлекая мое внимание. Я качаю головой, выпрыгиваю из чулана и замираю на месте при виде колониального Бостона, простирающегося передо мной. Именно простирающегося, потому что я смотрю не на улицу, а на открытое пространство. Там, где когда-нибудь будет Общественный парк, пасутся коровы. Нет фешенебельного и богатого района Бэк Бэй. А есть… вода. Самая настоящая бухта. Я осматриваю место, которое станет парком Бостон-Коммон. Нет и следа Капитолия с его гигантским куполом. Нет небоскребов, магазинов. Вместо этого чуть вдалеке я вижу Старый Капитолий — место, где началась Бостонская бойня. Он здесь, прямо перед моими глазами.
Также нет и следа домов из бурого камня. Есть лишь одно здание там, где в будущем будет пролегать Бикон-стрит — одна из наиболее заселенных улиц Бостона. Мы стоим перед высоким и длинным домом со стенами из какого-то коричневого камня и балконом.
— Что это? — спрашиваю я. — Где дома из бурого камня?
Зета не моргнув и глазом отвечает:
— До их появления еще около ста лет. Это особняк Хэнкоков. А вон там, — он показывает пальцем на Старый Капитолий, — место нашего назначения. Ты должна внимательно слушать меня и делать то, что я говорю, понятно?
