Как ни посмотри, она была ужасной матерью, но почему-то именно я чувствую себя виноватой. Как будто это моя вина. Я начинаю часто дышать и сжимаю глаза. Вот и дождалась… злость, горечь.
Злость, потому что она не пыталась измениться ради меня. Горечь, потому что уже с семи лет я знала правильную дозу лития для лечения психических расстройств. Злость — все хорошие детские воспоминания детства какие-то расплывчатые: я не помню, были ли они на самом деле или я просто их придумала. Горечь — когда другие дети моего возраста учили таблицу умножения, я рыскала в интернете и запоминала названия лекарств: «Вальпроат», «Ламотриджин» и «Флуоксетин».
И самая большая злость на то, что моя мать отказывалась лечиться. Каждый раз, когда я надеялась на то, что она наконец-то будет придерживаться лечебного плана, она соскакивала с него через пару недель.
Я сжимаю кулаки, а потом хватаюсь за ванну и встаю. Эйб. Думай об Эйбе. Он ждет меня. Я найду способ вернуться к нему.
На вешалке висят свежие полотенца. Большие пушистые белые полотенца, пахнущие кондиционером. Заворачиваю в одно из них свои влажные волосы, натягиваю фиолетовые флисовые штаны с футболкой и плюхаюсь на кровать. Эйб. Думай об Эйбе. Но перед тем, как я отключаюсь, у меня перед глазами стоит образ Тайлера Фертига.
Тук! Тук! Тук!
Я резко сажусь в кровати. Кто-то стучится в дверь. Пока я выбираюсь, ладонью натыкаюсь на полотенце.
Черт, я уснула с мокрыми волосами?
Я открываю дверь. Передо мной стоит Еллоу. Ну, конечно же. На ней джемпер, мини-юбка, колготки и сапоги. В ушах огромные бриллиантовые гвоздики. Светлые волосы аккуратно уложены. Я же стою в пижаме и с ужасом на голове.
Еллоу морщит нос и вручает мне сложенную записку:
— Завтрак ровно в семь. Альфа не любит, когда кто-нибудь опаздывает. У меня совсем вылетело из головы, что нужно было тебе об этом сказать.
Я перевожу взгляд на часы на комоде. Шесть пятьдесят восемь. Серьезно? Тут что, никто ничего не знает о важности хорошего длительного сна?
Я закрываю дверь у нее перед носом и открываю ящики. Непрочитанную записку кладу на комод. Хватаю первый попавшийся свитер и пару джинсов, а потом трачу десять секунд на чистку зубов и засовываю ноги в кроссовки.
Спускаясь по лестнице, скручиваю все еще влажные волосы в узел. По моим ощущениям сейчас ровно семь часов, однако я оказываюсь последней из прибывших в столовую. Все уже сидят на своих местах. Мужчина в одежде официанта разливает кофе, а за ним следует женщина с апельсиновым соком.
