Чувство это иррационально абсолютно, я не в состоянии понять в чем дело, разобраться элементарно в произошедшем, как такое вообще стало возможно, расстанься мы в самом начале я бы с трудом вспомнил как тебя зовут, и тут ты вдруг набрала силу такую чтоб так изничтожать меня день за днем, месяц за месяцем, на ровном месте, при ясной погоде, при уме своем… от непонимания этого становится еще хуже, тягостнее, невыносимее, ты замыкаешься, уходишь в себя, начинаешь сторониться и бояться женщин. Как я мог обмануться так, в который раз вопрошаю и не нахожу ответа. В тебе? Себе? Нас обоих?
Ты рассталась со мной по английски. В добрый путь, на долгие года! Тесен круг не только революционеров профессионалов, отдающих жизни свои бесценные ради идеи, но и мещан брайтоновских безидейных денно и нощно метущих шароварами безразмерный бодворк.
Ах как тебе стало неудобно! Инстинктивно заметалась между худосочной лысиной и тюбетейкой. Но ты к нас девушка высокая, видная. Тебе было никак не спрятаться за этими заморышами, твоими новыми друзьями ресторанными, воздыхателями, кавалерами. Затем к чесной компании присоединилось пузо. Всегда занимал вопрос простецкий. Вот как брюхо отвислое такое смеет не то, что дело иметь – приближаться к женщине. Да запросто! Ответ у нас готовый будет. Помню я даже растерялся от неожиданности. Наверное это ощущение сродни чувству выигравшего в лотарею миллион, который на поверку рублем, долларовой пустышкой оказался. Разочарование, что горше разочарования может быть будь в чем как и будь в ком. Променять меня, человека европейски образованого на кого, на этих komishe leute? Я даже и не расстроился особо – наоборот скорее, так чувствует себя человек мающийся зубной болью, а тут раз – выдернули, и ты словно на свет заново народился. Вернешься, никуда не денешься. Не дура ж ты кондовая, в конце – концов. Так оно и вышло. Это я дурак, ты – о нет!
Пляж. Мы возлежим и твоя рука покоится в моей. Со вчерашнего дня мы жених и невеста. Ты улетаешь в Москву навсегда, я сразу же вслед как только улажу кой какие дела и ты выдохнула сходу как о деле давно давным решеном – приезжай! Положишь меня на раскладушке в прихожей? У двери входной на коврике, о который ноги вытирают? Снимешь койку в общаге? На каком ярусе? Я не стал уточнять эти чисто технические детали, так как наивно полагал нас, ну ты и сама знаешь кем и чем. Оказывается это такое счастье. Просто лежать посреди неба чувствуя руку любимого человека. Считаные часы отделяют меня от оплевания, осмеяния и уничижения…
