5. «Стройка – трагический способ заработка на жизнь»
Я не строитель. Скажу более безо недомолвок всяких и обид ненужных – не работный человек. Я человек в некоторой степени мастеровой, стал таким в силу обстоятельств, необходимости жизненной, в принципе нет ничего такого тяжелого, очень и даже каторжного, чего бы не осилил, заявляю во всеуслышанье не голословно, дело провереное и не раз, другой вопрос – нравится ли? Нет, заявляю, не нравится, особенно когда это становится решающим фактором жизни, вернее вопросом выживания, когда заработку отдается львиная часть сил жизненых, энергии, здоровья, и на другое остается всего ничего. Не нравится, тем более что и по день сегодняшний взяв в руки скальпель сотворю из носа куколку, заработав своим тонким профессональным трудом и знаниями за несколько часов много больше чем за месяц содрогания с отбойным да и просто молотком. «Что у тебя с руками, смотри как вены повылазили». Пятый час, он же девятый рабочего времени. Вытаскивыю наверх тройки, пятерки, могу и восьмерки, но тогда вены повылазят уже на лбу, хотя если присмотреться внимательно… А ты говоришь, вены… Самоедством не занимаюся, но от осознания сермяжной правды жизни иногда не по себе. Но только иногда. Между прочим работа нравится. Потому, что рано вставать, потому, что нелегкая, потому, что среди своих работяг, потому, что хоть на скромном, но на своем месте, потому, что на глазах вижу плоды трудов своих. Так вот. Мечтатели и краснобаи в накрахмаленых сорочках со стоячими воротничками, за жизнь не взявшие в руки ничего тяжелее вилки с рюмкой разлагольствовали на своих бесчисленных сборищах да дискуссиях таких же бесплодных про освобожденный, раскрепощенный проллетариат, про того же строителя, шахтера, рыбака, лесоруба, который после тяжкой рабочей смены посетит клуб, библиотеку, театр, зал выставочный, возьмет в руки свои натруженые усталые сонет Петрарки, усладит уши свои оглохшие от молотка отбойного, фугой Бетховена… Не пойдет никуда он, не возьмет как и не усладит, а заскочит на ходу в пивную что за углом ближайшим, нацедит да и отойдет, оттает душой и телом. После тяжкой зимней смены, перемерзлый, живо заскочит в вагон подземки и блажено притулится хоть куда. Наконец – то дорвался до тепла! Которое волной горячей обдаст всего с ног до головы, бросив в полудремоту – полусон. Сидя, стоя – без разницы. Дома первым делом станет под гарячий душ и будет всё подкручивать и подкручивать вентиль. Не исключено – нацедит стопарь. Поужинает, приляжет, и через пару минут провалится. Летом, выжмаканый жарой и влажностью, присосется к бокалу, непрерывно, жадно, в нем спасение, живительная влага вольет в его обезвоженые сосуды силу и мощь, которые он оставил там, под палящим солнцем, на строительной площадке. Также отмывшись да оттершись, будет всё подкручивать вентиль, но уже в другую сторону. Поужинает, сходит на пляж, а чего, вот он тут рядом, под боком самым, занурится в океаническу воду соленую, упадет на песок еще горячий лицом вниз раскинув широко руки и провалится. Проснувшись так же поймет. Прошел еще один день его драгоценной неповторимой жизни.
