Утром, проснувшись, почувствовал себя отдохнувшим, бодрым, уверенным в себе, чего не бывало в последнее время с нервотрепкой из-за долгов, банки постоянно звонили с утра до вечера, иногда и ночью, требовали в срочном порядке погасить задолженность, присылали смс на телефон, пугали злыми коллекторами, которые обещали посадить за мошенничество в особо крупных размерах, грозили тюрьмой. «Тюрьма – мой дом родной», – был ответ Михаила. Стойко все это он переносил, но осадок какой-то оставался в душе, и ему были по фигу, до одного места все происки империалистических банков, чувствовал только раздражение и душевный дискомфорт, и мысль, что это скоро все закончится, очень даже радовала, и настроение в этот утренний час было отменное.
Михаил, завтракая, вспомнил ночной сон, хотя ему по утрам редко вспоминались сны, но этот стал какой-то особенный, ему опять пришел во сне ангел-хранитель его, Михаил, со словами почти как в Библии: «Собери людей и помоги им, для этого у тебя все есть, и силы, и помощники появились в этом деле, и для достижения этой цели используй все свои возможности». А потом сел на какую-то мифическую белую большую птицу из детской сказки, вроде Симурга, а может, это был белокрылый маленький самолет, и растворился во сне, чтобы утром прийти опять с ночными воспоминаниями, и это стало происходить с завидным постоянством.
Раздумья прервал звонок в дверь, и открыв, Михаил увидел братьев по разуму в лице Николая и Василия: «Завтракать будете, нет?»
– Уже подзаправились дома, ага будем ждать, когда ты встанешь и нас пригласишь.
– Я смотрю на вас, и по физиономиям озабоченным вашим видно, что наш вчерашний разговор насчет жен оказался вещим: мне представляется, не то что лишнего рассказали, но и такое, видно, наплели, и мне век наверное не отмыться. Наверняка Валентина и Надежда в ответ на то, что вы рассказали им, нагрузили вас своими запросами по полной программе и, наверное, условия выставили вам, что им надо срочно сейчас в первую очередь прикупить, или катитесь куда подальше по Малой Спасской. Правильно я рассуждаю или в чем-то ошибаюсь, поправьте меня, пожалуйста, дорогие мои соратники.
Гробовое молчание подтвердило правильность его мысли.
– И что мне с вами делать?
Ответ прозвучал известными словами «понять и простить» персонажа Миши Галустяна из «Нашей Раши» и как-то сгладил напряженность обстановки.
– Это что получается, вроде так: «Это вы объявили вознаграждение за пропавшую собаку? Да! Вы ее нашли? Еще нет, но я хотел бы получить аванс». Может, дать вам коленом под зад, пока все не закрутилось? Сейчас подумаю… Так, в последний раз я иду опять вам навстречу, и то скажите мне спасибо, что я встал с той ноги, с какой нужно, и у меня хорошее настроение, но больше никаких поблажек и снисхождения, выделяю вам из будущего фонда по сто тысяч – не «зелени», а то вы губы быстро раскатаете, и никакая губозакаточная машина не поможет их обратно закатать, – в виде аванса, потом с зарплаты вычту. Торжественно вручаете их вашим благоверным, пускай решают свои проблемы; будто надеть им совершенно нечего, дети чуть ли босиком бегают по улице, в холодильнике маковой росинки нет, разная домашняя живность не кормлена. Сами же впрягаетесь в работу с головой, и чтобы в ближайшие дня два-три дня инвестиционный фонд «Рога и копыта» функционировал на легальных основаниях. Задача понятна, вот вам деньги, краем глаза увидел вытянувшие лица друзей, смотрящих, откуда я достаю ассигнации и сколько. Не смею вас далее задерживать, вам фамилии надо поменять на Козловы, все утро мне такое запороли, так хорошо было.
