- Ваше окружение и способ жизни...
Понеслось! Клеймить чужие пороки -- святой долг законопослушного гражданина, я помню-помню. Но господин Ким как оратор превзошел всех предыдущих. Настолько, что Сяомэй вылез из кедра -- и прямо заслушался.
- Мне сложно это говорить, но я вынужден предложить...
В этот момент в дверь опять звонят.
- Одну минуточку, я открою. Может быть, это кто-то из потревоженных соседей, а? Хотелось бы услышать их мнение лично, а не в вашем захватывающем пересказе.
Иду открывать и думаю, что господину Киму пора убедиться насколько мое окружение умеет быть некомфортным. Послать что-ли "быков" - сжечь его спортивную машинку? Мне сейчас нельзя съезжать отсюда ни в коем разе. Давать дяде еще одну причину затащить меня в его логово? Нет уж.
Короче, открываю дверь... Что это такое?
Красавчик Тан в черном костюме и белой рубашке? В черных лаковых туфлях? В носках? С траурной белой лентой на плече?
А рядом Мелкий (которому приказано было немедля исчезнуть!) и остальные "старшие братья" количестве двадцати человек (в том числе и брат Фу -- зеленоватый, но живой). Все они в черных костюмах и с белыми повязками.
Я лишь рот успеваю открыть, а братва уже начинает кланяться.
- Э...
- У нас новости, Хозяйка Рин, - говорит Мелкий с нажимом (и бровями туда-сюда дергает, типа, намекает, что неспроста всё). - Позволь твоим братьям войти.
Позволяю, конечно. Брови у Мелкого кого хочешь напугают. А "старшие братья" дружно разуваются (Мелкий аж зубами скрипит, когда видит чужие мужские туфли у входа), и так же дружно маршируют в гостиную, а там, не обращая внимания на забившегося в дальний угол господина Кима, усаживаются прямо на пол в строгом порядке (как на встрече с дядей -- на его личном подворье). Что уже само по себе подозрительно. Либо они пришли меня на расправу забирать, либо с предложением низложить дядю, либо...
- Мы выражаем тебе глубочайшие соболезнования, Старшая Сестра, - торжественно говорит Красавчик. - В связи с неожиданной кончиной Отца Кенты. Позаботься о нас, Старшая Сестра Ямада Рин.
Кланники совершают низкий ритуальный поклон, а я... Первое, что едва не срывается с моего языка: "Это не я!", но мне на плечи ложатся прохладные ладони ками-невидимки.
"Цыц! - шипит он на ухо. - Завали хлебало, дура. И спроси, что случилось с дядюшкой"
Да что с ним могло случиться-то? Шлепнули его -- вот и весь случай. Кто-то, но точно не я. И не надо быть великим детективом, чтобы представить, как все это выглядит со стороны. Не исключено, что я вчера была тем человеком, который последним видел дядю живым. За исключением той проститутки.
