запаха. Запаха девушки, которая пообещала, что приедет через месяц, но дала о себе знать лишь два месяца спустя. Мне подумалось, что к тому времени, когда она доберется к нам, персик будет уже весь в цвету.
Все приготовления к встрече были завершены. Мы с братом наклеили новые обои, заново выложили пол, купили мебель. Пока мы работали, брат расхаживал по комнате, весь измазанный обойным клеем. Мать сидела у себя в уголке и, поглаживая новые обои, бормотала: «Красиво… красиво». Обои были розовые, в мелкий цветочек. В итоге мы поклеили новые обои и в комнате матери, где стены пропитались запахом лекарств.
— Перед глазами летают какие-то мушки, — бубнила мать себе под нос, ни к кому особенно не обращаясь и размахивая перед собой руками.
Когда она моргала, в уголках ее глаз выступали слезы, походившие на гнойные выделения. Брат, мельком взглянув на нее, снова уставился вдаль.
— Когда приедет невестка, мы пойдем любоваться цветами. Можно сходить во дворец Кёнбоккун[11] или в ботанический сад Чхангёнкун[12].
Услышав эти слова, брат повернулся к матери и улыбнулся. У него сразу улучшилось настроение, он просиял, решительно поднялся на ноги и с разбегу выполнил стойку на руках.
«Сейчас начнется», — понял я. Когда он принимался делать сальто, остановить его бывало нелегко; в такие минуты я не мог долго смотреть на него.
Брат с самого детства мечтал показывать акробатические номера. Спрыгнуть с высокого забора, быстро залезть на дерево, исполнить какой-нибудь трюк, стоя на заднем сиденье несущегося на полном ходу мотоцикла, — все это было его собственным цирком. Он искренне наслаждался проявлениями восторга, который испытывали наблюдавшие за ним люди.
Я тоже любил цирк брата. Когда он, балансируя на мчащемся по кругу мотоцикле, поднимал правую ногу, я во все горло орал от восхищения «Ура!» и бежал за ним. И хотя я громко добавлял: «Опасно! Будь осторожен!» — в душе мне хотелось увидеть еще более зрелищные и опасные трюки. Брат, вдохновленный моей реакцией, смело выполнял свои номера. Я же преисполнялся чувством собственной важности, пока бегал за ним, словно я тоже был членом цирковой труппы. Тогда я и не задумывался, что моя поддержка может довести брата до беды.
Несчастье произошло из-за телеграфного столба, поваленного в грозу накануне. В тот роковой день брат выполнял акробатический трюк на мотоцикле. Все случилось в тот момент, когда он, стоя на заднем сиденье, замер, широко раскрыв руки и устремив взгляд вверх, в небо. Провисший провод телеграфного столба резко впился ему в горло, обмотался вокруг шеи. Брат взлетел, словно птица, но его полет над землей длился недолго — он буквально воткнулся в землю. Тогда я подумал, что это был лучший номер, который он когда-либо показывал. Брат, лежавший на земле, с прикушенным языком, с проводом вокруг горла, выглядел смешно. Я прыгал вокруг него, вне себя от восторга, думая, что все это всего-навсего ловкий трюк.
