Бильялов вспомнил о Яше, поручил ему подумать, как избавиться от запаха, который уже впитался в стены института. Ведь самогоноварение строго карается. Яша предложил вторично перегонять первач, но ученый совет, состоящий из полотера Самкина, радио мастера Гагина и сапожника Тилляева, зарубил его рацпредложение.
— Они теперь с овчарками ваксу ищуть, — заявил возмущенный старший научный сотрудник полотер Самкин.
— Предложение Яшки отклонить, — поддержал его аспирант института Тилляев.
Яша еще с неделю теребил шевелюру и изобрел установку, в которой самогон приобретал запах «Боржоми».
— Испытать с помощью овчарки! — предложил доцент Гагин.
— Я сам, — решительно объявил Самкин, — что они могут? Одно слово — друзья человека.
Он верил только своему носу, сам обнюхал установку, подтвердил научную ценность изобретения и предложил оплатить Яше за него 12 рублей, а остальные поделить между членами ученого совета.
Бедному Яше приходилось туго. Ему ничего не давали для работы, в отделе снабжения его и знать не хотели. А ведь именно в это время у него зародилась прекрасная идея построить Машину Времени. Он робко попросил запчасти, и, чтобы он не надоедал, ему выделили холодильник «Восток», от которого все дружно отказались.
Лейтенант Нурматов, доложив начальству о результатах, как известно читателю, вернулся в институт. После видеосвязи с беглецом он сидел с Яшей на диване и делал выводы, как того потребовал капитан Шахиншахов. А между делом рассматривал МВ. Он прочитал на дверце кабины название — «Восток».
— Это в честь первых космических кораблей название? — уважительно заметил Нурматов. — Молодец. Красиво.
— Какое там! — махнул рукой Яша. — Это дверца от холодильника. Слушай, дай мне пятнадцать рублей! На все зарплаты не хватает, а мне запчасти не дают.
— Как не дают? — удивился Нурматов. — Ты же для института творишь?
— Для института. А давать ничего не дают. И ругают. И автор ругает, и соавтор ругает. Дисциплина, говорят, слабая. А я действительно забываю расписываться в книге ухода и прихода. Так ты дашь до получки?
Лейтенант деньги дал, но задумался над странным положением дел в институте, где он оказался волей судьбы.
А Монете сейчас было не до института. На хлопкозаводе комиссия поднимала отчеты, сводки, анализы, накладные. Что-то разладилось у высоких покровителей Егора Гавриловича. До этого таких проверок на памяти Людовика Аванесовича никогда не было.
И он сам решил искать Бобылева.
