– Успели! Успели, миленькая! – по-детски радостно смеялась маленькая Надежда. – Ой, чудо-то какое, Пресвятая Богородица! Я сейчас, голубка моя, я мигом, я пулей, – на ходу говорила она, уже выбираясь наружу и обретая свою обычную скорость.
Юля кивнула. Тут не поспоришь. Бегать Надежда умела гораздо лучше, чем записывать адреса. В этом на неё можно было положиться. Хотя, в общем-то, при таком сыне можно себе позволить и маленькие слабости.
Юля развернула машину, сдавая задом к воротам. И, чтобы не терять ни минуты времени, заранее открыла дверь багажника. Заглянула внутрь, поправила стоявшие там сумки и пакеты с куличами, освобождая место для коробки с яйцами.
Немолодой рабочий в затертом комбинезоне угрюмо мёл площадку перед въездом на птицефабрику. Юля поморщилась. Был бы здесь асфальт, ещё куда ни шло, но ведь его и близко нет, только песок да земляная пыль.
Юля наблюдала, как усердный подметальщик медленно, но неотвратимо приближается к её машине, вздымая своей уже видавшей виды метлой, клубы пыли. Почувствовав песок на зубах, она в сердцах хлопнула дверью багажника и вернулась в машину.
Похоже, Надежда утратила свою расторопность. Она не появилась ни через пять минут, ни через десять, ни через двадцать.
Юля нащупала сбоку кнопку, и кресло с тихим жужжанием отъехало назад. Она вытянула ноги и откинула усталую голову на подголовник.
Чего уже трепыхаться. И так везде опоздала, так чего зазря себе ещё и нервы портить. Она отодвинула твёрдую штору в потолке и посмотрела на небо через прозрачное стекло большого люка.
В машине было тихо и спокойно, словно в какой-то капсуле. Мимо по шоссе проносились другие машины, спешащие увезти за город тех, кто ещё не успел уехать. А она вот больше никуда уже не спешила. Приехала.
«Господи, как же давно я не сидела просто так, как давно не смотрела на небо? – удивленно подумала Юля. – Всё же бегом, скорей, давай-давай. Всё куда-то спешим, боимся опоздать, не успеть, чего-то не сделать, а жизнь проходит незаметно, и всё мимо, мимо, несется как эти машины.
Завтра оглянешься, а тебе уже пятьдесят, шестьдесят, потом семьдесят, потом, если повезёт, и больше. И всё так быстро, мигом. Так же, как я не заметила, что мне уже сорок.
Вот в детстве время шло совсем по-другому. День казался бесконечным, густым, тягучим, как мёд. В школе иногда боялась, что техничка, тётя Клава заснула и забыла нажать звонок. Сорок пять минут были вечностью.
В институте время ускорило шаг. Уже не сорок пять минут, а полтора часа высиживали за раз. А потом оно пошло ещё быстрее, побежало и бежит до сих пор, торопливо отрывая листки календаря, не давая возможности остановиться, задуматься, опомниться.
