– В качестве кого я должен присоединиться? – спросил он. – Мне стоит оттачивать навыки накладывания детского макияжа? Или мне с завтрашнего утра придется наряжаться в клоунский костюм?
– Конечно нет! – со смехом ответила Ханна. – Ты был бы наверняка кем-то вроде Пеннивайза, от которого дети убегали бы с криками и плачем.
Она содрогнулась, вспомнив клоуна из романа ужасов Стивена Кинга «Оно».
– С чего это вдруг? – обиженно спросил Симон. – Я люблю детей!
– Да. Особенно когда они спят. Или когда ты их видишь в подзорную трубу где-то на горизонте.
– Пф-ф-ф!
Он обхватил Ханну обеими руками и крепко прижал к себе.
– Если у нас когда-нибудь появятся собственные дети, ты увидишь, что я вообще-то фантастический папа!
– Ты так считаешь?
Подколов Симона, Ханна рассмеялась: тот пощекотал ее.
На самом деле от подобных слов ее сердце замирало. «Собственные дети». Неужели он это серьезно? До сих пор они даже ни разу не говорили о свадьбе или хотя бы о том, чтобы жить в одной квартире. Симон торжественно вручил ей ключ от своего жилища на Хоэнфельде только полгода назад.
– Да, – коротко ответил Симон и чмокнул Ханну в кончик носа, – я в этом уверен.
– Буду ждать с нетерпением.
– Ну а что касается «Шумной компании», – к сожалению, почти сразу сменил тему разговора парень, – я, конечно, охотно что-то подскажу, помогу вам и организую с друзьями освещение в прессе. Но в отношении всего прочего… Мне хотелось бы подыскать место редактора.
– Или ты наконец-то напишешь бестселлер.
– Ну, на это я сейчас совершенно не настроен!
– Почему же? – поинтересовалась Ханна. – Я считаю, что сейчас для этого идеальное время!
– Идеальное?
– Ну да, тебе ведь пока нечего делать, но, несмотря на это, ты еще целых полгода будешь получать полный оклад. А вместе с компенсацией этих денег хватит даже на год. Думаю, ты настоящий счастливчик!
– Счастливчик? – Симон в растерянности уставился на нее.
– Ты сможешь целый год сидеть дома и писать роман, а тебе еще будут платить деньги! Об этом ведь каждый может только мечтать!
– Иногда ты чертовски действуешь мне на нервы этим своим «не было бы счастья, да несчастье помогло». – В голосе Симона улавливалось раздражение. – Ты же не представляешь, что значит оказаться на улице, потому что твоя профессия во время кризиса невостребована.
Ханна ничего больше не сказала, хотя и посчитала несправедливым то, что Симон совершенно забыл, как часто в последние годы она впадала в отчаяние из-за ситуаций в детских садах. И сам он до недавнего времени любил говорить о том, насколько важна и ответственна ее профессия и как несправедливо мала заработная плата.
