На носу действительно раздалось всхлипывание.
Федя поглядел на нее через плечо и недовольно сказал:
- Надя, перестань!
- Не… не могу…- задыхаясь, проговорила она.
Мне стало смешно, что она от гордости пытается скрыть слезы. Но решил сделать вид, что не замечаю ее состояния. Я чувствовал себя победителем, я был снисходителен…
От курева приятно закружилась голова и золотисто-черное море стало медленно вращаться вокруг меня. Полулежа на корме, я чуть шевелил рулем и жадно, со страстью втягивал в легкие густой, ароматный дым. Теперь я твердо знал, что едва мы причалим, Надю пойду провожать я, а Федя останется один на берегу, чтобы, как некогда я, сетовать на свою судьбу и на человеческую жестокость… Дым пронизал меня насквозь, окутал вокруг небо и море Желтым туманом.
Вдруг корма выскользнула из-под меня, руль повернулся, лодка с шорохом, накренившись, пошла по кругу. И я с ужасом почувствовал, как холод, поднимаясь откуда-то из-под ложечки, охватывает меня всего, как цепенеют мои ноги и руки. Словно опутанный липкой сеткой, тщетно пытаюсь встать. Тело мое начинает мелко подергиваться. Покрываюсь холодным потом. Меня охватывает непреодолимая слабость. И, как сквозь толщу воды, еле слышно доносится голос Нади:
- Смотри, он позеленел!.. Ему плохо!.. Он обкурился!..
Эти слова почему-то вызывают у меня ощущение проглоченной жабы, и я едва успеваю перевалиться головой через борт. Меня крепко держат за пояс. Потом втаскивают в лодку…
Я неподвижен, обессилен, невесом. Тишина. Только равномерные, глухие удары волн о борт лодки. Мне все безразлично. Никогда больше я не открою глаза, не увижу моих друзей.
Они изо всех сил старались говорить шепотом:
- Зачем ты смеялась?!
- Ну отчего же он вдруг закурил?..
- Ты не понимаешь?
Молчание.
- Такой маленький, и такую длинную трубку!
- Опять смеешься, злюка!
- Понимаешь, Федя, до этого я как-то не замечала, что он совсем еще ребенок…
- Да, я видел, что он тебе нравится…- Голос у Феди звучал глухо и хрипло.- Я всегда это видел…
И снова долгое, бесконечное молчание.
И потом такой жалобный, протяжный голос Нади:
- Да, Федя, правда. Сейчас мне это так странно… и непонятно… Сейчас мне его только очень жалко, Федя…
Наконец лодка зашуршала днищем по гальке, кто-то сильным рывком выбросил ее на берег, и она, тупо вздрогнув, замерла.
- Я пойду, Федя. У меня скоро урок,- тихо и просительно сказала Надя.
Много-много минут прошло, прежде чем я открыл глаза. Федя сидел на борту, подставив солнцу шоколадную спину, и читал учебник. Не поворачивая головы, он проговорил:
