— Я вам верю.
Азорес вздохнул с облегчением:
— Дайте мне вашу руку.
Азорес сильно пожал руку старухи.
— Нам надо быть осторожными, очень осторожными, — продолжала она, покачивая головой, — особенно такой слепой бабе, как я. Вокруг шпионы и изменники. Если бы я вовремя отрезала себе язык, Жуан Хургес, возможно, не был бы там, где он теперь.
Старуха скорбно наклонила голову. Очевидно, она уже однажды проговорилась и этим погубила Хургеса.
— Где же он? — спросил Азорес.
— Там, куда вам не добраться, — ответила старуха. Она указала на окно, через которое была видна крыша новой тюрьмы. — Ко мне однажды вот так же пришли и спросили: «Товарищ Хургес у вас проживает?» И я, старая дура, поймалась на слово «товарищ».
Азорес смутился. Обстановка усложняется… Тот, кого он искал, сидит за толстыми стенами тюрьмы…
— Скажите, с ним действительно никак невозможно увидеться?
— Если бы вы были прокурором или начальником тюрьмы, то могли бы видеться с ним ежедневно, — ответила старуха. — А так… — Она печально покачала головой.
— Но у него должны же быть друзья! Они могут мне помочь. Вы не знакомы с кем-нибудь из них?
Старуха вновь насторожилась и взглянула на Азореса своими белесыми невидящими глазами, словно надеялась прочесть замыслы Азореса сквозь пленку катаракты.
— Я понимаю вас, — сказал Азорес. — Вы боитесь открыть конспиративную квартиру. Но встреча может произойти у вас. Здесь достаточно безлюдное место, и товарищи могут убедиться, что «хвост» шпиков не тянется за мной. Можно назначить свидание и в другом месте — где хотите. Назначайте час и место.
Старуха минут пять молчала. Азорес уже стал терять терпение.
— В воскресенье в десятом часу вечера на кладбище, возле часовни, — неожиданно сказала она, не глядя на него.
Азорес поблагодарил ее, пожал руку и вышел. Потом вернулся и немного растерянно обратился к старухе:
— Простите меня за мое желание помочь вам и не поймите этого превратно. — Он сунул ей кредитки. — Здесь двадцать пять долларов.
— Чтобы не обижать вас, я возьму, но не сейчас, а потом, после свидания.
Он понял ее. Эти деньги могли стать ценой предательства, если бы Азорес оказался шпионом. Старуха имела право быть недоверчивой к людям.
Азорес вышел.
