Поэтому он выбрался на противоположный берег озера, почти в пятистах метрах от деревни, и очень медленно, почти ощупью полез вверх по крутому склону, пока не добрался до группы скал, за которыми можно удобно спрятаться от зорких глаз туземцев, когда настанет день.
Там он крепко уснул, несмотря на то, что песни и пляски индейцев продолжались почти до рассвета. Когда же наконец настало утро, Сьенфуэгос обнаружил слева, метрах в тридцати, маленькую пещеру и не задумываясь двинулся ползком прямо к ней.
Пещера была не слишком глубокой — как раз такой, чтобы удобно в ней поместиться, но оказалась превосходным убежищем, к тому же из нее открывался прекрасный вид на индейскую деревушку.
Она состояла из шести просторных деревянных хижин — без стен, но с соломенной крышей, и восьми или десяти больших пещер, расположенных на крутом склоне горы и соединенных между собой широкими тропинками и короткими лесенками, высеченными прямо в скале.
Ничто не напоминало о присутствии туземцев, кроме парочки сторожей, дремавших на берегу, неподалеку от дюжины каноэ, лежащих вверх дном и раскрашенных в яркие цвета с преобладанием красного.
Справа от деревушки пролегло широкое ущелье, на дне которого располагалось компактное поле созревающей кукурузы, несколько дальше — там, где река снова делала поворот на юг, скрываясь из виду, ущелье резко сужалось.
К утру, когда солнце коснулось вершины горы за спиной у Сьенфуэгоса и соломенные хижины зажглись золотом под его лучами, сонные обитатели начали понемногу подавать признаки жизни; причем стало ясно, что они до сих пор не могут прийти в себя после долгой и бурной ночи.
Кое-кто направился прямо к реке, чтобы справить нужду, и вода послушно уносила испражнения, а порой даже рвоту. В скором времени из самой большой пещеры вышла группа связанных между собой пленников, которых подталкивали два воина. Пленников подогнали к большой куче камней всевозможных размеров и заставили рассесться вокруг. Рабы — как мужчины, так и женщины — тут же принялись бить камнями один о другой.
Сьенфуэгос облегченно вздохнул, разглядев среди них Андухара.
— Благодарю тебя, Боже! — воскликнул он. — Тысячу раз благословенный! По крайней мере, он жив!
Какое-то время понаблюдав, он пришел к выводу, что пленники, видимо, заняты тяжким трудом: дробят и точат камни, делая из них наконечники для стрел.
— Вот черт! — не удержался он от ругательства. — Я-то всегда считал, что этим занимаются воины, а оказывается, мерзавцы свалили это на рабов.
